Осмотревшись и, вероятно, сочтя обстановку более или менее неугрожающей, никомедка зачем-то спросила фермеров:

– И где здесь наш корабль?

– У вас был корабль? – изумился вслух Даббуа Тирвай Шы Ер. Спросил соседа: – У них разве был корабль?

– Я не видел, чтоб они приземлялись, – сказал сосед вслух же, – и пусть меня проверят на детекторе правды, ответа другого не получат. Я всегда говорю правду, правду и только правду, клянусь яйцами предков!

За мысленный обман к судебной ответственности привлекают, за словесный – ни в коем случае. Слова – лживы изначально.

Никомедка переглянулась со своей спутницей, зачем-то выкрикнула короткое слово, составленное из трех звуков, и побрела к кассам. Земляшка сказала:

– Спасибо вам, дорогие хозяева, за теплый прием и все такое. Чтоб вам ни дна ни покрышки.

– МЫ всегда выполняем обещания, – поблагодарил Даббуа Тирвай Шы Ер. – Нужного человека вам показали? Показали. Корабль показали? Показали. Вы хотели вернуться в небо? Уходите. Что еще?

– Скажи, накчез. Ты так сильно меня ненавидишь? Если бы ты стоял перед кнопкой, рядом с которой написано: «Нажми, и все эрсеры сотрутся с лика Вселенной», что бы ты сделал? – вдруг задала совершенно неожиданный вопрос маленькая самка.

– Я тебя больше чем ненавижу, – ответил накчез. – Я настолько НЕ хочу видеть тебя на лике Вселенной, что готов для этого даже пузыри с предками в небо выпустить, если благодаря святотатству этому ВЫ исчезнете.

– Любой из нас скажет так же. И думает, – сказал сосед. Подумал то же самое. С пузырями предков не шутят.

Даббуа Тирвай Шы Ер помолчал и тихо-тихо добавил:

– Но когда-то на Мире Накч, на борту последнего имперского линкора, оставшегося от целой эскадры, прорвавшейся к Накчу и атаковавшей его, один из нас мысленно пообещал одному из вас, что если Праматерь не сотрут с лика, то накчезы никогда не будут мстить землянам. Капитан линкора не тронул Накч. Как чувствовал, что последнего императора уже скинули с трона и потомкам имперцев хоть какой-то шанс надо предоставить. Если бы мы, накчезы, задались целью вас уничтожить после падения, у вас не было бы ни единого шанса. Но договор есть договор.

– Именно, – сказал сосед. – Мы этого вам не напоминаем, но ты спросила, и сосед не сумел смолчать. Об этом нет упоминаний в компьютерных базах Сети – мы не хотим, чтобы иные расы на нас ополчились, за предательство. И посмей только сказать об этом никомедке! Вон она идет, твоя партнерша. Убирайся быстрее, не то я в обморок свернусь. Знала бы ты, сколько мысленных усилий нам стоило уговорить людей в судебной зале не обращать внимания на твое присутствие…

– Но ведь… – вякнула земляшка.

– Но ведь это сделали не вы. Слушай, убирайся ты поскорее, просят же как человека! Хоть ты и нелюдь, но не до такой же степени!

Возвращалась никомедка намного быстрее. Вокруг шлема вились буроватые ленты обеспокоенности. Подойдя к земляшке, она сказала:

– Есть несколько подходящих рейсов, кото…

– НА БЛИЖАЙШЕМ. Я больше не могу, – мрачно, очень убедительно сказала земляшка. – Какой там?

– Ближайший-то – на Зинкурию… Однако это полный абзац! Ты не представляешь, до какой сте…

– Я представляю. Слыхала. Но мы летим на Зинкурию.

– А я не вижу, чтобы ты представляла! Уж где-где искать, но только не там…

«Прощайте! – вдруг бросила земляшка полноценный зеленоватый пузырь мыслеформы провожающим накчезам; и добавила еще один, аловатый: – Мы уходим. Я вам тоже кое-что обещаю. Слово, данное капитаном имперского линкора, по-прежнему в силе». Она взяла спутницу под локоток и чуть ли не силой потащила к посадочным порталам. Увлекая недоумевающую никомедку прочь от парочки изумленных до глубины желудков фермеров, она говорила той:

– А почему бы и нет? Чем больше на планете наследия земной культуры, тем лучше. Зинкурия во времена Империи была исправным вассалом. Образцовые подданные.

– Да, конечно, только не забывай, что это очень жестокий мир. Там дня не проходит без какой-нибудь войны, революции или эпидемии, на худой конец.

– Вот и хорошо, – земляшка оставалась непреклонной, – значит, почувствуем себя как в добрые старые времена. Тем более что здесь нам делать нечего, Ляпс ошибся, хороший был парень, даже я признаю, но след взял ложный…

– Погоди секунду, – вдруг сказала никомедка, остановилась, повернулась к накчезам и сказала: – Между прочим, во время снежного бурана дорога тоже удлиняется. Поверхность не увеличивается ни на миллиметр, чтоб вы знали. Все зависит от восприятия. Одно и то же расстояние в разных условиях становится разным.

Чем окончательно добила фермеров.

Когда парочка пришелиц исчезла за поворотом и их голоса стихли, Даббуа Тирвай Шы Ер еще долго смотрел вслед им, пытаясь понять: с какой же все-таки целью они свалились на его поле. Но вскоре осознал, что никогда этого не уразумеет, и бросил бесплодные попытки.