Тупая шутка вызвала истеричный смех. Из горла вырвался стон. Я почувствовал, как по лицу текут слёзы, но никак не мог прекратить смеяться. Пришлось зажать рот рукой, чтобы не издавать много шума. Лишь через десяток минут я смог прийти в себя. Стало немного легче. Невероятно хотелось курить, но нужно доделать это мерзкое дело.

С трудом запихнув тело Мишель в кабинку, я усадил его на крышку унитаза. Оно завалилось назад, как только я отпустил. Голова запрокинулась и с мерзким звуком ударилось о стену. Рот открылся и кровь снова начала течь, стекая по молодому и истощенному тяжёлой жизнью лицу.

Зажав рот рукой, я ворвался в соседнюю кабинку и опорожнил желудок. Слёзы снова текли по лицу. Тяжёлая одышка не давала мне успокоиться. Стоя на прямых ногах я согнулся и упёрся руками в бачок. Глаза щипало, слёзы текли не переставая. Зрение стало мыльным, но даже так я видел свои руки. Грязные, с засохшей кровью, практически чёрного цвета.

— Давай старина, ещё чуть-чуть.

Мой голос напоминал скрежет по ржавому металлу. Низкий и надрывный, с истеричными нотками. Никогда бы не поверил, что он принадлежит мне. Нужно было умыться, привести себя в порядок хоть немного. Сейчас влажные салфетки мне точно не помогут. Нужна была вода. Хорошо, что у меня есть несколько фляжек.

С трудом переставляя ноги, я добрался до зеркала. Грязное и сломанное — такое же, как и человек, в нём отражающийся. Сняв с пояса флягу с питьевой водой, человек начал трясущимися руками открывать крышку. Раз за разом соскальзывая и начиная заново.

Я хотел ощутить влагу на лице и на руках. Нужно было смыть всё. Не только грязь и кровь. Казалось, что если смогу смыть следы своего преступления, то смогу избавиться от всех нахлынувших чувств.

— Прижиться в новом мире, да?

Не знаю, как чувствуют себя люди в пустыне, когда наконец находят оазис. Или те несчастные, что застряли посреди океана, мучаемые жаждой день за днем, когда с неба наконец полили дождь. Сейчас мне казалось, что я заново родился. Разум начал приходить в норму, потихоньку заглушая головную боль. Руки всё ещё тряслись, в ногах была слабость, но теперь я не был похож на того человека из зеркала. Не был готов сдаться и ждать наказания.

Приободрённый такими мыслями, я решил наконец утолить жажду никотина и пошёл за зажигалкой. Она уже наверняка потухла… и так прогорела несколько часов.

— Придется снова всё чистить и менять…

Слова застряли в горле, когда взгляд наткнулся на топор, всё так же лежащий на полу. Рядом с огромной лужей крови. Будто реквизит из фильма ужасов. Походка замедлилась, словно старалась не шуметь и не спугнуть самого себя. Топор легко лёг в руку. Потребовалось несколько минут, чтобы оторваться от его рассматривания.

— Вот для тебя и салфетки подойдут.

Не знаю, сколько я простоял над раковиной, вычищая топор. Всё время казалось, что на нём остались следы крови. Рукоять в моём воображении стала какой-то шершавой, а лезвие скалилось, будто дикий зверь, требуя ещё и ещё. Весь пол вокруг раковины был усыпан влажными салфетками, некоторые со следами крови, но большинство просто лежали скомканные. Нос забило сладким запахом каких-то цветов. С каждой секундой в голове нарастал гул. Я почувствовал, как сердце снова забилось быстрее. Мягкие девичьи руки обняли меня на уровне груди. Рядом с ухом я почувствовал тёплое дыхание. Мои руки замерли, а глаза сразу метнулись к зеркалу, где на меня смотрела Мишель. Раскроенный череп с вытекающей струйкой крови. Капля за каплей, алая жидкость стекала мимо носа, огибая рот, и падала на моё плечо.

— Хватит уже, он чистый.

Наверное только въевшаяся привычка не шуметь, чтобы выжить, помогла мне сохранить самообладание. Зажмурив глаза я ударил топором наотмашь и продолжал бить ещё несколько секунд. Изо рта вырывался хрип. Глаза бегали по туалету в поисках Мишель. Свободная рука метнулась к плечу, но там ничего не было. Лишь немного пыли, которая скапливается при долгой дороге. Перехватив топор поудобнее, я открыл кабинку с телом. Девушка всё так же лежала там, в той же позе в которой я её оставил. Её глаза резко открылись, а губы изогнулись в гротескной усмешке.

— Нравится?

В этот раз я не удержался от вскрика, наотмашь ударив топором. Оружие застряло в стене кабинки. Посмотрев на Мишель ещё раз, я увидел всё тоже недвижимое испуганное лицо.

— Это просто моё воображение. Б**ть. Нужно просто успокоиться. Мне нужны сигареты.

Есть в этом что-то успокаивающее. На полчаса я даже забыл обо всех проблемах, пока чистил зажигалку и менял в ней комплектующие, заливал бензин и заново забивал ватой. Наверное то же самое чувствуют владельцы оружия, когда могут раз за разом собирать и разбирать пистолет. Можно даже сказать, что мне удалось войти в некое подобие транса. Чиркнув несколько раз и получив яркое сильное пламя, я достал пачку сигарет.

Сидя на полу в кабинке туалета на заправке, прислонившись спиной к стене и запрокинув голову, выдыхая дым, я чувствовал себя будто в боевике девяностых. Или в фильме Тарантино.

— Ха-ха, вот бы сейчас посмотреть "Бешеных псов". А не вот это вот всё.

Глупые мысли заполняли голову. Пришлось забивать себе мозги всем подряд, чтобы не начать снова думать о Мишель. Лишь скурив третью сигарету, почувствовал, как руки наконец перестали трястись. Нужно было найти надёжное укрытие и хорошенько напиться, потом проспаться, а после побегать от "ходячих". Проветрить разум так сказать. Проверив рюкзак и взвесив в руке топор, я принял решение.