Статья оканчивалась фактически первомайскими здравницами. В случае, если к авторам прислушаются, то «вышестоящие органы освободятся от необходимости руководить текущей деятельностью и внутренней жизнью предприятий и, получая отчисления в свои фонды, сосредоточатся на решении свойственных им проблем: народнохозяйственных, отраслевых и территориальных. Это позволит осуществить перестройку системы хозяйственного руководства на основе перехода преимущественно к экономическим методам управления.

Если же при этом будет введена система, при которой в расчёте на всю пятилетку будет выдан план-заказ и установлены базовые цены, а корректировка заказов и цен будет разрешена в ходе прямых договоров с потребителями, то и спрос потребителя превратится в реальный фактор.

Итак, полный хозрасчёт существенно облегчит решение двух кардинальных проблем: ориентировку на технический прогрессу себя и ориентировку на спрос потребителя (т. е. технический прогресс у потребителя).

Видимо, настало время опробовать разные варианты полного хозрасчёта».

Щербаков В. И.: «На наш взгляд, требовалось оперативно переходить на новые принципы работы, для этого произвести радикальное изменение хозяйственного механизма с переходом от прямого директивного планирования к установлению долговременных экономических нормативов и т. д.».

Мы уделили этому событию столько места потому, что эти две статьи оказались для Владимира Ивановича судьбоносными. Как уже говорилось, подразумевалось, что будет ещё и третья статья. Но и публикацию второй части в аппарате ЦК КПСС с трудом разрешили, дав визу на публикацию только через год после первой. После неё разразился скандал и вопрос с третьей частью вообще не ставился.

Щербаков В. И.: «Получилось нехорошо: критику опубликовали, а предложения нет. Это называлось тогда критиканством. Мы с Г. Поповым чувствовали себя неуютно: голое критиканство не уважали ни в научной, ни в производственной, ни тем более в партийно-хозяйственной среде.

В то время в ЦК КПСС ежегодно проводились совещания главных редакторов партийных (а других не было) медиаизданий.

Н. И. Рыжков (тогда он был секретарём ЦК КПСС) выступил на таком совещании с докладом, целью которого было проинструктировать редакторов о сопровождении нового партийного курса. И в качестве примера организации неправильной дискуссии, приводящей на деле не к развитию конструктивного поиска новых решений, а к подрыву новой экономической политики КПСС, привёл нашу статью. Доклад готовил один из высокопоставленных работников аппарата ЦК КПСС, державших её под сукном.

Вот, мол, вместо того, чтобы разъяснить политику партии, газета “Правда” её дискредитирует, да и ещё руками известных людей – один директор по экономике КамАЗа, а второй – крупный учёный. На весь мир-де нас ославили и где? В газете “Правда”.

В общем, “дымилась, падая, ракета”: антипартийный заговор, подкоп под устои со всеми вытекающими. Такое обвинение со стороны секретаря ЦК КПСС в те времена – не игрушки. У обкома партии Татарстана на меня давно был зуб. Мне там только-только очередного строгача навесили, уже четвёртый в моей партийной биографии – за списание на себестоимость продукции потерь при строительстве завода, что по мнению партийного органа “способствовало большим хищениям социалистической собственности путём сокрытия истинных масштабов потерь при строительстве, а также перерасходу в финансировании технического и социального развития и т. п., и тут подвернулась возможность долбануть в полную силу».

Дело действительно было не в политике, и отделался бы Владимир Иванович дежурным выговором в городском комитете партии, возглавляемом хорошо знакомым ему первым секретарём, если бы не события, предшествующие этому выступлению в газете.

Обком партии Татарской АССР в то время возглавлял Гумер Исмагилович Усманов. И незадолго до описываемых событий у Владимира Ивановича произошёл с ним конфликт, причём растянутый во времени. Министерство автомобильной промышленности, исполняя соответствующее решение ЦК КПСС и Совета министров СССР, чтобы предотвратить разбазаривание фондируемых материалов (т. е. распределяемых согласно специальному плану Госснаба), под угрозой партийных и уголовных кар запретила своим предприятиям под любым видом выдавать их на сторону. Опытный министр Виктор Николаевич Поляков, понимая, что генеральных директоров подставлять нельзя, а коммерческих подвергать риску опасно (их в случае выяснения отношений могли и посадить по совокупности нарушений, ведь отношение к ним было, как у Суворова к интендантам – «тех, кто пробыл хотя бы год интендантом, можно смело вешать»). Вот и решил, что ответственными за выполнение приказа будут заместители гендиректоров по экономике – им не впервой выкручиваться из трудных ситуаций.

И надо же так случиться, что Гумер Исмагилович тоже хотел совершить трудовой подвиг – по слухам, хотел получить звание Героя Социалистического Труда. Звёзды героев просто так не давали. Нужно было собрать в республике невиданный ранее урожай. Для решения этой задачи ему необходимо было провести повсеместную мелиорацию земли. И поэтому потребовались трубы. Обком КПСС решил, что взять их легче всего на крупнейшей стройке республики – КамАЗе. На требование выдать фондированный материал неожиданно был получен однозначный ответ: «Нет». Усманов сделать ничего не мог, но обиду затаил. Вскоре понадобилось готовить школы к новому году и потребовалась краска (тоже фондируемая), новое обращение к Щербакову возымело тот же результат. Тут уж секретарь стерпеть не мог и заявил, что замдиректора не понимает политику партии, на что Владимир Иванович, которому не надо было лезть за словом в карман, парировал: «Я состою не в татарской компартии, а в компартии Советского Союза, и её политику принимаю и задания партии выполняю!»

В общем, отношения к июню 1985 года сложились, обстановка была подготовлена, оставалось только найти повод для того, чтобы сделать оргвыводы. И вот он, казалось, нашёлся…

Щербаков В. И.: «Меня вызвали на бюро обкома, где у нас была жёсткая дискуссия, я упирал на то, что свою позицию высказал откровенно не по “Голосу Америки”, а на страницах главной партийной газеты, а не где-либо ещё. И если я что-то не понял в партийных постановлениях, то готов дискутировать, но могу объяснить свою точку зрения любому. Партия сама ратует за развитие критики и самокритики. Вот моя позиция, пожалуйста, критикуйте. Мне в ответ про партийную дисциплину, неуважение к старшим товарищам и высшим инстанциям. Я говорю, не знаю такой компартии Татарии, знаю только КПСС, а в ней и критика дозволена, и самокритика.