На острове Анзер отец Иоанн принял постриг с именем Иов – в честь Иова Многострадального. По навету его хотели наказать суровой схимой на одном из отдаленных островов, но наказания из этого не вышло – бывший царский духовник и сам давно стремился к иночеству и даже в миру вел монашеский образ жизни. В схиме у него будет имя Иисус – в честь Иисуса Навина.

За аскетичную жизнь его прозовут потом еще и Постником.

В определенный момент его жизни здесь, на острове, к нему является Богородица вместе с преподобным Елеазаром, который когда-то здесь же, на соловецком Анзере, начинал свои подвиги. Богородица говорит старцу:

«Сия гора отныне нарицается второю Голгофою. На ней будет Церковь во имя распятия Сына Моего и Бога, устроится скит и наречется Распятским».

Спустя 200 лет только станет понятно, о чем пророчествовала Божия Матерь: о будущей Голгофе всей России, самым страшным символом которой станет именно эта анзерская гора. Через два века на этом острове будут казнены многие архиереи, священники и миряне. В 30-х годах XX века в Соловецком концлагере Голгофский скит станет местом самого строгого заключения, местом исповедничества и мученичества. Кричащим чудом здесь выросла береза в виде распятия.

Все это открылось монаху, бывшему духовнику царя, именно сейчас, в начале XVIII века, когда в истории страны и в ее духовной жизни произойдет тектонический сдвиг – и следующая за ним цепочка событий выведет к крушению страны в XX веке.

Вот как все начиналось.

Помните кадры черно-белой советской хроники, на которых представлены послереволюционные антирелигиозные парады? Вот в процессии кто-то в облачении священника с кадилом издевается над клиром, тут же рядом – актеры в нарядах чертей, карикатурные «попы». Что-то похожее вытворял царь Петр еще за 200 лет до того. Сразу по своем воцарении он начинает проводить регулярные «шутейные соборы» – настоящие вакханалии, на которых вместе с приближенными насмехается над всем, что свято.

На Яузском островке близ села Преображенское когда-то стояла потешная крепость Пресбург. Она и стала резиденцией «шутейного собора». Все, что творилось на этих «соборах», – умело срежиссированная глумливая пародия на Церковь, Ее иерархию, Ее таинства и обряды. Все лица «собора» носили с подачи Петра I прозвища, которые, по словам Василия Ключевского, «никогда, ни при каком цензурном уставе не появятся в печати».

Считается, что продолжались такие соборы целых 30 лет, с 1690-х до 1720-х. Наверняка многое о них вымышлено, но точно многое и правда. Вглядываясь в мотивы поступков Петра, в его политику, в том числе и церковную, нельзя забывать про эти «соборы».

Во многом именно эти чудовищные святотатства, непредставимые в пору правления благоговейнейшего царя Алексея Михайловича (отца Петра), прозванного за свою сосредоточенную молитвенную жизнь Тишайшим, и рисовали народный образ Петра-антихриста. Помноженные на очередные суеверные исчисления дат и цифр, на острое религиозное народное чувство, на революционные сдвиги в жизни страны, на ее заметное обмирщение и разворот на Запад, эти слухи только крепли.

Сергей Есенин в «Песне о великом походе» очень точно схватил настроение в стране той поры:

Философ и священник Георгий Флоровский писал о Петре, что его «реформа была не только поворотом, но и переворотом. Сам Петр хотел разрыва. У него была психология революционера. Он склонен был… преувеличивать новизну. Он хотел, чтобы все обновилось и переменилось до неузнаваемости. Он сам привык и других приучал о настоящем думать в противопоставлении прошлому. Он создавал и воспитывал психологию переворота. И именно с Петра и начинается великий и подлинный русский раскол… Раскол не столько между правительством и народом (как думали славянофилы), сколько между властью и Церковью. Происходит некая поляризация душевного бытия России. Русская душа раздваивается и растягивается в напряжении между двумя средоточиями жизни, церковным и мирским. Петровская реформа означала сдвиг и даже надрыв в душевных глубинах…»

Бердяев называл Петра одним из первых большевиков: «Он и был большевик на троне. Он устраивал шутовские, кощунственные церковные процессии, очень напоминающие большевистскую антирелигиозную пропаганду» [2] .

Перечисленные факты – именно то, что в биографии Петра оставляет всех в растерянности. С одной стороны – чудовищные эпизоды откровенного кощунства, которые совсем не вяжутся даже близко с человеком, который знает Бога, – вроде этих «соборов». С другой – немало деяний, указывающих на то, что он вроде бы и сам верил и понимал ценность веры и выросшей из нее культуры для народа: это и обустройство им Высоко-Петровского монастыря, и освящение Андреевского флага, и наречение первых кораблей нашего флота именами апостолов Петра и Павла.