У меня загудело в голове.

Я никогда не интересовалась психологией, не копала так глубоко.

Слова Адама нужно было переосмыслить, обдумать хорошенько. Мужчина же тем временем ткнул пальцем в меню.

– Я буду вот это. Трудень какой-то.

– Яблочный штрудель, – поправила я. – Тебе с порцией мороженого? А что будешь пить? Кофе?

Поневоле в голове всплыли слова Ярослава о том, что у меня плохой бариста. По правде говоря, кассир и был баристой… Неужели придется раскошелиться на более дорогую кофемашину и еще одного работника?

– Нет, я не большой любитель кофе. Есть зеленый чай?

– Чайничек могу поставить. На одного человека получится небольшой объем. Там будет зеленый чай, цитрусовые и немного корицы или мяты, на выбор.

– Корицу давай. Мяту оставь другим. Она снижает уровень мужского желания.

Я нечаянно бросила взгляд на уровень бедер Адама. Его ширинка торчала бугром.

– Мне кажется, что тебе и крепкая мятная настройка не поможет снизить уровень желания.

– Зачем снижать? Лучше пускать в ход. И вот это тоже буду… – Адам ткнул пальцем в строчку меню. – Цитрусовый бисквит… Или черничный? Нет, лучше цитрусовый!

– Ты любишь цитрусовые?

– Люблю выжимать из них сок. До последней капельки, – посмотрел на меня ошпаривающим, как кипяток, взглядом. – И вот еще что.

– Что?

– Ноль внимания.

– Не поняла. Ноль внимания на хлы… кхе-кхе… то есть на гондо… Да что же такое, поперхнулся! В общем, меньше внимания на объект вожделения, Эва. Это сработает!

– Но…

– Только так и никак иначе! – высек жестко. – Поняла меня?!

Уууу… Адам сведет меня в могилу, он точно все загубит!

В конце концов, он может просто издеваться и врать! Издеваться и насмехаться…

Но Адам выглядел предельно серьезным.

– Давай Эва, ты справишься. Петюньку размазала, как масло по хлебушку, и сейчас тоже сможешь не глазеть влажным взглядом на того мажорика. Прошла мимо, удалилась заниматься своими делами. Босс ты тут или кто? Пусть другие его обслуживают. Все, пошла! – шлепнул меня по попке.

Не смотреть. Не смотреть. Не смотреть.

Я прошла мимо столика Ярослава, и мою шею буквально свело от мучительного желания посмотреть на красавчика, в которого я была влюблена.

Огромных усилий мне стоило не делать этого, а просто пройти мимо, глядя прямо перед собой.

Все плыло перед моим взглядом, в ушах шумело. Сердце трепыхалось на грани обморока.

Я почти скрылась в служебном помещении, как меня окликнул Ярослав.

– Эвелина, мне принесут мой заказ? – спросил он напористо.

Казалось, он сверлил меня взглядом и был взбудоражен!

Я едва посмотрела в его сторону, кивну подбородком на официантку, которая прибирала с соседнего столика.

– Да. Обслужат. В порядке очереди! – и, словно подписав себе смертный приговор, я скрылась за дверьми с табличкой «только для служащих».

Теперь все кончено… Все точно кончено! Я просто в шоке с самой себя…

Такое пренебрежение с моей стороны! Больше Ярослав не придет никогда!

Все пропало, все пропало…

И из-за кого? Из-за наставничества Адама…

Почему я вообще его слушала? Из-за голоса убедительного? Пожалуй, что так! Он вообще мог им пользоваться от «а до я», а мне не стоило поддаваться на его провокации.

Словно в бреду, я добрела до кухни и посмотрела оттуда на небольшой зал через узкое окно.

Ярослав сидел и ждал заказ. Адам сверлил взглядом Ярослава, осматривал его с головы до ног и обратно.

Внезапно Ярослав обернулся и сощурился, посмотрев на Адама. Тот в ответ поднял подбородок повыше и скрестил руки под мощной грудью.

Я едва не обтекла от количества сгустившегося тестостерона в крохотном зале моей кондитерской!

Такое напряжение точно ничем хорошим не закончится…

Я еще несколько секунд наблюдала, как мужчины обменивались взглядами и, к своему огромному стыду, поняла, что меня бросало в жар не только от вида Ярослава. Но меня мурашило и от Адама. ДО неприличия сильно заводило, что он знал о моем секрете, знал обо всем и принимал участие… Наверное, я просто сошла с ума, но я не могла перестать смотреть на напряженные мужские позы и любовалась.

Первым отвел взгляд Ярослав: ему снова кто-то позвонил. Кажется, по работе. Слишком серьезным и сосредоточенным стал его вид.