Мой брат такой конкурентоспособный, что не может позволить капитану победить его в гонке.

Я настраиваюсь на быстрый ритм съемки. Команда проходит еще два круга, прежде чем выйти на поле для тренировки. После выполнения нескольких упражнений они начинают тренировочную схватку.

Не думаю, что сейчас достаточно тепло, но Лукас снимает свою футболку, в то время как половина парней проводят игру в кофтах и униформе.

Что? Разве у них нет тренировочных футболок для этого?

Лукас ищет меня. Он шлет мне воздушный поцелуй и разминается перед камерой, демонстрируя загорелую кожу, широкие плечи и рельефный пресс, когда он поправляет свои шорты, видна впадина мышц на его бедрах.

Боже мой.

Лукас смотрит на меня, прикрыв глаза, с наглым самодовольством. Я нажимаю на кнопку спуска затвора и выпускаю неровный вздох.

Невозможно отрицать его телосложение и атлетизм, пока идет игра. Лукас крутит мяч по спирали в воздухе и называет игры, пульсация мышц на его руках и плечах, когда он бросает мяч, притягивает. Я теряю счет тому, сколько снимков я сделала, поглощенная документированием грации и силы его тела, когда он двигается.

Я делаю перерыв, чтобы прокрутить то, что я уже успел запечатлеть. На моей карте памяти почти 350 фотографий.

Один снимок на карте вызывает у меня интерес и я увеличиваю его, уже зная, что сделаю его черно-белым. Лукас собирается бросить мяч, рука поднята, он ловко держит мяч.

Эти руки были на мне. Прикасались ко мне. Заставляли меня кончать.

Ты моя, милая. Не забывай об этом.

Тепло бомбардирует меня, моя кожа гудит от ощущения жара и холода, и когда я поднимаю глаза, вижу что Лукас наблюдает.

Как будто он знает все мысли, крутящиеся в моей голове.

Я глотаю воздух и вожусь со своей кожаной курткой, плотнее обтягивая ее вокруг своего тела.

Огонь не покидает мое тело. Он горит еще жарче, потому что Лукас продолжает смотреть на меня.

Ему даже не нужно обращать внимание на игру. Его команда выигрывает. Он настолько хорош.

Я делаю слабую попытку отвлечься, играя с выдержкой и диафрагмой. Это не помогает надолго, моргаю через видоискатель, когда Лукас перемещается на передний план.

Подняв голову, я обнаружила, что он бежит к забору, и в его глазах светится блеск, делая их голубыми. Этот блеск говорит об озорстве.

— Наслаждаешься шоу? — Лукас едва заметно взмок. От блеска пота и его беспорядочных волос у меня тянет живот. Он протягивает мне камеру. — Можно посмотреть?

— Эм...

Трудно сохранять самообладание, находясь так близко к Лукасу, когда он без рубашки. Сжав губы, я переворачиваю камеру, чтобы показать заднюю часть, и щелкаю по нескольким последним фотографиям. Это фотографии Лукаса. На большинстве снимков на карточке изображен он.

Я не могла удержаться.

Лукас выглядит довольным, но потом на его черты падает тень. Она видна всего секунду, прежде чем он снова светлеет.

Вспышка эмоций подстегивает мои инстинкты. Я хочу знать больше об этом Лукасе. Почему он выглядит почти... грустным, когда видит себя бросающим футбольный мяч?

— У тебя есть моя хорошая сторона.

— Это потому, что твоя плохая сторона не лежит на поверхности. — Я забираю камеру и кладу ее на сумку. Мои руки лежат на заборе. — Думаю, я единственная, кто знает об этой стороне.

Лукас поджимает губы и искоса смотрит на меня, подходит к забору и берет мое лицо в руки. Прежде чем я успеваю понять, что он задумал, его губы оказываются на моих.

Он целует меня посреди тренировки, вонючий и потный.

И я поддаюсь.

Наклоняюсь в поцелуе, мои пальцы взлетают вверх, чтобы запутаться во влажных волосах, вьющихся на его шее. Отдаленно я осознаю, что другие парни на поле воют, как дикие койоты и раздается свисток.

Лукас смеется мне в рот, и я роюсь пальцами в его волосах.

Он отстраняется, его дыхание обдает мои губы жаром. — Пойдем с нами после тренировки. Мы поедем на озеро, чтобы потусоваться.

— О. Я... я не знаю.

Лукас ласкает мое лицо, что в какой-то момент я разрываюсь между лицом моего титулованного мучителя и парнем, от поцелуев которого у меня туман в голове.

— Я действительно должна...

— Давай, — пробормотал он. — Это будет весело.

Я цепляюсь за нежелание еще минуту. Он дарит мне еще один поцелуй, от которого у меня перехватывает дыхание и я киваю, пока оцепенение не рассеялось.