— Да по-старому все, — пожимаю плечами, не развивая тему. Хотелось бы почувствовать к парню хоть какой-то интерес, но к сожалению единственный мужчина, который меня волнует — Дамир. Все остальные на его фоне просто бледные копии. Запах не тот, голос не тот, руки не те, слова тоже не те.

Не думала, что настолько подсела на него. Эта зависимость делает из меня жалкую девушку, которая даже после того как ее бросили, готова по первому звонку бросится к мужчине, позабыв на гордость. Неужели настоящая любовь вот такая? Разве не должна она возвышать, вдохновлять, приносить удовольствие? А не ранить, делать больно до безумия и убивать желание что-либо делать?

На глаза вновь наворачиваются слёзы, я поворачиваю голову к танцполу, делаю вид что мне безумно интересно наблюдать за танцующими людьми, а самой так и хочется проверить входящие. Вдруг Дамир звонил? Маловероятно, но шанс ведь есть?

— Давайте сделаем фото, мы так редко вместе собираемся, — предлагает подруга, доставая телефон. Фото превращаются в видео. Потом нам приносят шоты. Я выпиваю один и чувствую как градус в моем теле повышается.

Следом идет второй.

Потом за компанию третий.

Мое настроение улучшается и мне хочется танцевать.

Я не отхожу далеко от нашего столика, двигаюсь в такт музыки. Сначала пугаюсь, когда на мою талию ложатся чужие руки, но когда вижу, что это Дима, немного расслабляюсь, но не позволяю бесстыдно тереться об себя.

Потом мы снова пьем и смеемся. Много танцуем, обнимаемся. А потом я помню как меня садят в такси и я прошу, чтобы меня провела Элька и ее парень, который присоединился к нам чуть позже, а не Дима.

В себя прихожу уже в своей постели следующим утром… или в обед, это как посмотреть. Голова раскалывается, во рту сухо. От меня несет сигаретным дымом и алкоголем. Я чувствую себя грязной, словно несколько дней не мылась.

— Господи, сколько же я выпила? — стону, но вдруг понимаю, что забыться у меня как раз-таки получилось. Сил думать о Дамире сейчас вообще нет. Мне бы до душа добраться. И чайку горячего выпить. А лучше, наверное, похмелиться.

Кое-как дохожу до ванной комнаты. Я все еще во вчерашней одежде, макияж расплылся.

Раздеваюсь и становлюсь под теплые струи воды. Немного прихожу в себя, заматываюсь в полотенце и нахожу в кухне бутылку рома. Наливаю в стакан, делаю глоток и кривлюсь. Нет, лучше крепкого чаю.

Весь день страдаю от головных болей и твердо решаю, что никогда в жизни больше пить не буду. Чувствую себя в сотни раз хуже чем до того, как в клуб отправилась.

С трудом нахожу в квартире свой севший мобильник и стоит мне включить его, как сразу же сыплется десятки сообщений. Открываю чат с Элькой, она отправила мне вчерашние фото и видео из клуба. Засняла тайком как мы с Димой танцевали, гадина. Но должна признать, двигались мы неплохо. Жаль только, что он не Дамир.

Сил отвечать никому нет, я забираюсь под одеяло и до самого вечера сплю.

В окнах Авроры второй день нет света. Сам не знаю зачем приезжаю сюда. Возможно, чувствую какую-то ответственность перед девушкой, поэтому хочу удостовериться, что после нашего расставание она не наделает никаких глупостей.

Мои люди уже занялись ее проблемой с отчислением. Через несколько недель все будет готово и Авроре позвонят с деканата с новостью о том, что ее восстановили в университете.

А пока я, словно идиот, сижу в автомобиле и вместо того, чтобы отправится домой и отдохнуть перед важным днем, торчу во дворе серой девятиэтажки.

С левого аккаунта проверяю страницу Авроры в соцсетях, как подросток. Самому, блять, смешно. О таком с мужиками за рбмкой водки лучше не говорить, скажут, что я умом тронулся.

Удивляюсь, заметив, что котенок запостила новые фото и видео, чего не делала последние несколько месяцев. Но стоит мне открыть их для просмотра, как внутри все от гнева и злости закипает. Она в каком-то ночном клубе. А должна быть дома! Танцует, соблазнительно двигая бедрами, а сзади трется какой-то мудак. И Аврора совершенно не против. Оборачивается к нему, забрасывает руки на шею, выписывает задницей восьмерки.

Я с силой сжимаю телефон в руках, совершенно не получается обуздать свой гнев. Кто. Он. Блять. Такой? И какое право имеет лапать моего котенка?

Поднимаю взгляд снова на окна ее квартиры. И, словно в насмешку надо мной, там загорается свет и на балкон выходит какой-то пацан. Сначала решаю что почудилось, потом — что неделю в чужие окна пялился, но дальше тупо срывает крышу и я становлюсь не способен трезво мыслить. Выхожу из машины, с силой захлопнув дверь и несусь к ее подъезду.

Не замечаю, как преодолеваю пролет за пролетом. От мысли о том, что к телу Авроре пацан какой-то прикасаться может, что она под ним стонать будет, меня всего трясет от злости.