— Дверь закрой, дура.

— Ааа? — оглянувшись, подруга пнула дверь, захлопнув её перед той самой любопытной бабкой.

— Так, что вы тут делаете, я видела! — ткнула в негра пальцем Сима.

— Да! Сима, он меня постоянно принуждал к половой близости. И вот ты увидела, и я не знаю, что делать!

— Надо в милицию заявление писать, что же ещё?!

Эфиоп сидел обалдевший, он не успел понять, что произошло, но быстро сообразил.

— Оксана, а мы вроде бы по любви с тобой сексом занимались?

— Каким кексом? — опешила Оксана.

— Спали с тобой, говорю, — пояснил чёрный курсант.

— По любви сначала, но любовь прошла, завяли помидоры, и всё прошло. А мне замуж не за тебя же выходить? Ты, Дед, получается, меня чести лишил, кому я такая нужна теперь?

Бинго опешил, и на его лице отчётливо отразился весь спектр эмоций, от гнева до насмешки.

— Что-то я и в первый раз не почувствовал никакой «чести».

— И что? — парировала Оксана, — ты был пьян, вот и не почувствовал.

— Я был трезв.

— Нет, ты был опьянён мною.

— Вот как?

— Да, именно так, и тебе не отвертеться, гнусный насильник.

— Угу, но, может быть, у меня есть шанс загладить вину?

— Шанс всегда есть, — поторопилась влезть подруга Оксаны. Та недовольно на неё зыркнула и ответила.

— Мало шансов! Потому, как если я подам заявление об изнасиловании, и к тому же расскажу, что ты сам затащил меня сюда, то...

— Так подруга-то твоя, а не моя, и я не знал про эту квартиру, пока ты меня сюда не привела.

— Не знал, да узнал. А моя подруга скажет, что ты встретил её как-то, познакомился и уговорил на один день отдать тебе ключи. А она случайно вернулась, и вот…

— Понятно, и что вы хотите? Учтите, что ход этому делу всё равно не дадут, так как я иностранный гражданин, и всё будут требовать решать полюбовно.

— А мы с тобой и решили, ты меня отлюбил, и теперь мне нужны деньги за любовь.

— Продажная, значится, — кивнул Бинго.

— Не продажная, а компенсационная, ты должен мне выплатить компенсацию за мою поруганную честь.

— Ммм, давайте, девушки, без громких слов, не за честь, а за временное пользование, гм, твоих прелестей.

— Ну, пусть так, — удивилась Оксана, — мне всё равно, как это называть. Сколько ты готов заплатить за удовольствие?

— Пять рублей и пачку сигарет.

Оксана скривилась, себя она оценила намного выше.

— Ты уже двести рублей за три месяца на меня потратил, а предлагаешь такую мелочь. Ты надо мной издеваешься? — дошло наконец-то девушки.

— Ну, почему издеваюсь? — пожал плечами Бинго. — Совсем нет, я знавал и лучших женщин, и продажных, в том числе, и твоя реальная цена десять рублей и две пачки сигарет, на большее не тянешь, больно суховата, — кивнул он девушке, нарочито оценивающе взглянув на неё.

— Ах, ты ж, чурка горелая. Я стою больше, ты же сам тратил на меня деньги и наслаждался.

— Так это за три месяца, а тут единовременное пособие для поруганных дев, это должно быть дешевле.

— Тысяча! — выпалила девушка, и тут же испугалась такой огромной для неё суммы.

— Тогда нет, пиши своё заявление, — спокойно ответил негр.

— Ладно, восемьсот, — сбавила цену сразу на двести рублей Оксана.

— Нет.

— Семьсот!

— Нет.

— Я не буду торговаться с тобой, подруга, неси бумагу и ручку.

Сима кивнула и шмыгнула в соседнюю комнату, вернувшись оттуда с тонкой тетрадкой и простой шариковой ручкой.

— Предлагаю двести рублей и две упаковки жвачек. Одну тебе, другую твоей подруге.

— Я согласна, — тут же ответила Сима.

Оксана недовольно зыркнула на неё.

— С чем ты согласна? Это тебя, что ли, имели, что ты согласна? Это меня имели, и жвачки все мне.

— Так вы согласны, девушки? — невозмутимо спросил Бинго.

— Нет! Шестьсот рублей и две пачки жвачек, или я пишу заявление, — и девушка раскрыла тетрадку и стала что-то в ней чёркать.

Курсант равнодушно смотрел на неё, больше не предпринимая попыток торговаться.

— Ну, и что ты молчишь? — взбесилась Оксана, а её подруга уже с тревогой наблюдала за происходящим.

— А что мне сказать? Пока приемлемой суммы не прозвучало, могу ещё добавить к жвачкам блок сигарет, если надо.

— Пятьсот пятьдесят, блок сигарет и две пачки жвачек.

— Две пачки жвачек?

— Две упаковки, — поправилась девушка.

— Ясно, тогда я озвучиваю сумму, которую смогу заплатить. Пятьсот рублей откупных, две упаковки жвачек и две пачки сигарет, больше у меня ничего нет.