Я вздрогнул, очнувшись от своих мыслей; кричала мать моего друга, жена отбывающего срок в тюрьме пресвитера церкви, Клавдия Александровна Маховицкая. Я точно знал, что это кричат обо мне. «О нет, только не сейчас! – мелькнула мысль. – А почему меня не спросили?»

Это был самый кульминационный момент в моей жизни, и я точно знаю, что если бы ушёл тогда, погиб бы навеки. Как ярчайшая молния, чёткая мысль вдруг пронзила моё сознание: «Или сейчас покаешься, или никогда!» Я колебался только мгновение и принял решение – сейчас! Я хотел идти, но ктото очень сильный стоял в пустом проеме дверей и не пускал меня пройти в двери. «Сейчас, сейчас!» – громко колотилось моё сердце, я напрягся и ввалился в дверной проём зала. Подойдя к кафедре, я опустился на колени и осознанно стал просить Господа о прощении моих тяжких грехов.

Я хорошо помню свою молитву и всю боль, которую я говорил Богу. Все в зале знали меня, многие плакали от радости и пели благодарственный гимн. А у меня в сердце была страшная, жгучая тоска. «Всё, – крутилось в моём сознании, – конец! Бог меня не простил, слишком много грехов… Ну, что ж, гуляй, парень, терять больше нечего; я никогда больше сюда не приду». А верующие радостно пели, даже не догадываясь о моем состоянии и решении.

Собрание закончилось, и я сразу же пошёл к выходу. Я опять ушёл в себя и ничего не слышал и не видел. Около самого выхода из молитвенного дома меня догнал Владимир Алексеевич Филиппов, пресвитер церкви, заменявший находящегося тогда в тюрьме Маховицкого Фёдора Владимировича. «Поздравляю тебя, Вениамин!» – сказал он.

Я уважал его, знал его как верного служителя уже отбывшего один срок тюремного заключения. «Себя поздравляйте, – ответил я. – Я ухожу, Бог меня не услышал». Он посмотрел на меня и спросил: «Ты веришь Богу?» – «Да». – «А ты веришь тому, что написано в Библии?». «Да, я верю», – сказал я. «В Евангелии написано, что, если грешник кается и просит прощения за грехи, все небо и ангелы радуются, – продолжал он. – Ты в присутствии всей церкви просил прощения у Бога за свои грехи, и теперь все небо радуется о тебе», – и он рукой указал вверх.

Я посмотрел туда, и неожиданно вера от Господа наполнила моё сердце, и верою я увидел открытое небо и ангелов, радующихся ещё одному спасённому грешнику. Я почувствовал, как мои тяжкие грехи – такие тяжёлые! – прямо с моего сердца стали медленно сползать вниз и ушли в землю; я ощущал это физически. Мне стало легко-легко, и я понял, что я прощён, – Господь простил меня!

Это важнейшее событие в моей жизни стало поворотной точкой. Слава Богу, услышаны молитвы моих родных, хоть казалось, что не оставалось никакой надежды, – «крутой» спорт и уличная жизнь сделали сердце моё холодным, как камень. Но теперь мы вместе с женой будем служить нашему Господу, Который, по Своей великой любви и милости, простил нас, освободил от рабства греха и записал имена наши на небесах.

«О благодать! Спасён тобой я из пучины бед.

Был мёртв – и чудом стал живой, был слеп – и вижу свет».

Я перестал встречаться со своими прежними друзьями и приятелями, некоторые из которых уже по нескольку сроков провели в исправительных учреждениях. Однажды я встретил старого знакомого, криминального авторитета, который только что освободился. Мы поздоровались. «Как сиделось?» – спросил я. «Нормально, – усмехнулся он, – газетки читал». «Знаешь, а я стал верующим», – сказал я ему. Лицо его вмиг изменилось, глаза стали злыми: «Ты, который опускал других людей, теперь святым стал?» – закричал он. «Да, мы вместе с тобой это делали, – спокойно отвечал я, – а теперь Бог простил меня, и я стал другим, и Господь видит меня святым». Мы поговорили какое-то время и разошлись.

Еще одна встреча с другим знакомым, который провел в лагерях около 20 лет. Я стал рассказывать ему о Боге, о Божьей любви ко всем людям. Мой бывший приятель пришел в ярость: «Какой Бог, где Он? Деньги – вот мой Бог!» Хочется надеяться, что все встречи и свидетельства о Боге в нужное время вспомнятся моим бывшим друзьям.

Мы сразу подключились к молодёжной жизни: ходили на библейские разборы, спевки, участвовали в посещениях верующих в соседних городах. Не имея даже домашних телефонов, мы запросто приезжали друг к другу без предварительной договоренности и были рады совместному общению. Рассуждая о Слове Божьем и о нашей христианской жизни, мы могли беседовать до утра. Нередко после утренних воскресных богослужений молодёжь ехала в центр города, и в парке или у какого-нибудь православного храма мы пели христианские гимны. Наша страна была атеистической, неверие в Бога насаждалось с детских лет, и для людей было странно видеть верующую в Бога молодежь. Обычно во время нашего пения собиралось много народа, и тогда кто-то из нас читал Евангелие и рассказывал об Иисусе Христе. Иногда заканчивалось тем, что приезжала милиция и нас забирали в отделение.

Гонения на верующих в стране набирали новые обороты; на братьев после отбытия ими тюремных сроков заводили новые судебные дела по разным ложным обвинениям и, не отпуская на волю, осуждали на новые длительные сроки заключения. Кажется, эта атеистическая государственная карательная машина, где были задействованы все разведывательные, военные и силовые структуры с армадой идеологических лекторов и множеством атеистической литературы, должна была бы быстро уничтожить в нашей стране всякое упоминание о Боге и верующих, но Всемогущий Бог в Своей суверенной власти и силе очертил строгие границы безбожному коммунистическому беспределу, и они в слепой ярости не могли сделать верующим больше зла, чем допустил Господь. Как написано в Библии: «Ни одно орудие, сделанное против тебя, не будет успешно, и всякий язык, который будет состязаться с тобою на суде, ты обвинишь» Исаия 54:17. Какое утешительное Божье обетование!

Вскоре молитвенный дом в посёлке Кузьмолово, где собиралась наша поместная церковь для проведения богослужений, был конфискован, а владельца дома, Владимира Проценко, арестовали и осудили на три года тюремного заключения. С этого времени мы вынуждены были собираться в пригородных лесах, чтобы проводить воскресные и молитвенные собрания. Осенью и зимой в любую погоду, и в дождь, и в снег и мороз, мы собирались, чтобы вместе молиться и читать Библию. Все наши собрания готовились в строгой конспирации, потому что органы госбезопасности и милиция постоянно следили за нами, разгоняя наши богослужения, не давая возможности собираться вместе. Каждое воскресенье и пятницу верующие нашей церкви встречались на заранее назначенном месте и оттуда группами направлялись в то место, где будет проводиться собрание. Нередко на то, чтобы добраться до места назначения, уходило несколько часов; мы выезжали из дома рано утром, а возвращались вечером, радуясь, что смогли провести богослужение.