Иногда он старался выспаться днём, чтобы со свежими силами сторожить кабачок ночью.

Наконец появилось маленькое нежное растеньице. Оно всё росло и росло. Вскоре оно дало длинные, висячие зелёные побеги и прелестные жёлтые цветы, о которых Мафин рассказывал Перигрину. И вот однажды показался малюсенький кабачок. С каждым днём он становился всё больше и больше. По утрам Мафин приглашал кого-нибудь из друзей полюбоваться кабачком. Сперва друзья ворчали, но, по мере того как кабачок становился всё тучнее, круглее, всё более длинным и блестящим, они стали проявлять к нему больше интереса.

Перигрин даже принёс как-то рулетку и стал измерять длину и ширину кабачка, а результат записал в книжечку, на обложке которой было напечатано: «Каталог всех разновидностей кабачков».

«Наверно, Перигрин хочет сшить на кабачок чехол, — решила овечка Луиза. Иначе зачем ему такая точная мерка?»

Приближался день выставки фруктов и овощей. А кабачок всё рос и рос. Мафин и его друзья волновались ужасно. Ослик достал тачку и выкрасил её в зелёный и белый цвета. На дно положил охапку сена, чтобы во время перевозки на выставку кабачок не перекатывался с боку на бок и не треснул. Мафин имел обыкновение греться на солнышке, лёжа рядом с кабачком, и мечтать, как он повезёт по улице свой кабачок и как все встречные будут говорить: «Смотрите, это ослик Мафин везёт свой замечательный кабачок!»

Великий день наступил.

Было тепло, солнечно и весело. Мафин вскочил спозаранку и в сопровождении всех своих приятелей отправился на огород, не забыв прихватить мягкую тряпочку, чтобы до блеска натереть кабачок. Последним шёл Перигрин, неся острый ножик.

Друзья встали полукругом около Мафина и его кабачка. Перигрин сделал несколько шагов вперёд, вручил Мафину ножик и опять отступил на своё место. Мафин склонился над кабачком и неожиданно приложил ухо к его круглому, лоснящемуся боку.

Все следили затаив дыхание: они заметили, что Мафин в недоумении. Вдруг он выпрямился, обошёл кабачок кругом и приложил ухо с другой стороны. Потом нахмурился и, посмотрев на друзей, прошептал:

— Подойдите ближе. Тихо! Слушайте!

Животные на цыпочках, бесшумно приблизились и, приложив уши к кабачку, стали слушать. В кабачке что-то шуршало, бормотало, попискивало. Тогда животные обежали вокруг кабачка и стали слушать с другой стороны. Здесь шум был громче.

— Смотрите! — закричал Мафин. И все тут же посмотрели, куда он показывал. Внизу, у самой земли, в кабачке была маленькая круглая дырочка.

Перигрин сделал несколько шагов вперед, взял у Мафина ножик и постучал рукояткой по зелёной коже кабачка.

— Вылезайте! — закричал он сердито. — Сейчас же вылезайте!

И вот они вылезли — целая семейка мышей! Тут были и большие мыши, и маленькие, мышиные дедушки и бабушки, тётки и дяди и родители с детьми.

— Так я и думал! — сказал Перигрин. — Это родственники Доррис и Моррис — полевые мышки.

Бедняга Мафин! Он с трудом сдерживал слезы, видя, как мышки одна за другой выскакивают из его замечательного кабачка.

— Испортили мой кабачок! — прошептал он. — Совершенно испортили! Как я его теперь повезу на выставку?

Он сел спиной к друзьям, и по его вздрагивающим ушам и хвосту можно было догадаться, как плохо он себя чувствует.

— У меня идея! Идея! Пожалуйста, послушайте! У меня чудесная идея! — взволнованно проблеяла овечка Луиза. — Пожалуйста, дайте мне рассказать мою идею! О, пожалуйста!.. — продолжала она, прыгая перед Мафином и говоря так быстро, что её с трудом можно было понять.

— Хорошо, — сказал Перигрин, — мы тебя слушаем. Только перестань прыгать и говори помедленнее.

— Вот что я придумала, — сказала Луиза, — пускай Мафин выставит свой кабачок в отделе, который называется «Необыкновенное употребление обыкновенных овощей». Я уверена, что никто никогда и не слышал о кабачке — мышковом домике, то есть, я хочу сказать, домике для мышей…

— Ничего, мы поняли тебя, Луиза! Это прекрасная мысль! — закричал Мафин.

И когда Луиза увидела его благодарный взгляд, она была так счастлива и горда, что даже совсем перестала бояться Перигрина.

Страус отправился за тачкой, в которой была приготовлена охапка сена, а Мафин осторожно протёр и отполировал бока кабачка. Перигрин собрал всех мышей. Он велел им хорошенько прибрать дом внутри и привести себя в порядок. Затем он прочёл им наставление по поводу того, как вести себя на выставке фруктов и овощей.

— Ведите себя непринуждённо, — сказал он, — но не делайте вида, будто вы прислушиваетесь к тому, что говорит публика. И уж конечно, вам не следует вмешиваться в разговоры и спорить. Делайте вид, что вы глухи.

Мышки сказали, что они всё поняли и что будут стараться угодить Мафину.

Тут явился Освальд с тачкой, и все стали помогать укладывать кабачок на мягкую кровать из сена. Мышки изо всех сил старались помочь: толкали и подпихивали, шмыгая под ногами, скатываясь с кабачка и зарываясь в сено. Но проку от них не было: они только всем мешали.