– Тогда завтра займусь квартирой, но сначала надо вывезти вещи от этого… подонка. – Грубое слово, что так и рвалось с языка удалось сдержать, но, скажу честно, было очень тяжело.

Мы с Артемом дружили с детства. Он был старше меня, поэтому всегда защищал от других мальчишек. С самого детства я смотрела на него раскрыв рот и ловя каждое слово, а он относился ко мне просто как к другу, но все изменилось после его стажировки в Брюсселе, где он провел целых три года, а когда вернулся увидел не нескладного подростка, а привлекательную девушку. Очень долго он не решался подойти ко мне, пригласить куда-нибудь… потом стал дарить цветы, да-да, те самые из «Ля-Розе», благоухающие теперь для другой женщины. А потом все завертелось. Первая любовь… мы были вместе долгих десять лет! И, наверное, мне сейчас не так больно именно по-тому, что каким-то своим женским чутьем я знала, что именно так это все и кончиться. Кончимся мы. Он найдет свою лань и у них все будет хорошо, а я стану стервой-бывшей, испортившей мужику жизнь.

Эту ночь я ворочалась в кровати, не имея возможно сомкнуть глаз, потому что перед глазами представала картина, как он, некогда любимый мною человек, целует другую женщину и говорит, что все будет хорошо и вместе они справятся со всем, даже с обезумевшей бывшей. Периодически становилось смешно от собственных мыслей и я начинала истерически смеяться в подушку, боясь разбудить отца, а потом вновь накатывало уныние и казалось, что больше ничего светлого со мной не случиться.

Поездку в свою новую квартиру я откладывала и откладывала. Дела и вопросы накопившиеся за время моего отсутствия не могли больше ждать, поэтому я погрузилась с головой в работу, продолжая ночевать у отца.

Нужно было сделать многое: нужно было забрать вещи из квартиры Артема, нужно было передать ему его вещи, забрать свою машину из гаража его дома… отменить свадьбу.

На работе я была завалена работой, поэтому я не обращала внимания на происходящее в штате, но взгляды стали прожигать мне спину, а все сплетники при виде меня затыкали рты, ретируясь по своим кабинетам.

А потом случилось то, к чему я оказалась не готова.

Четверг. Вечер. Освободившись чуть раньше с работы, я вошла в лифт, натыкаясь на взгляд лани. Они стояли с Артемом позади всех и держались за руки. Увидев меня, они переглянулись, а я, сделав вид что ничего не заметила, вернулась к разговору по телефону. Сотрудники, ставшие свидетелями этой картиной, с интересом наблюдали за развитием событий, поэтому я, отсутствием какой-либо реакции, очень сильно подпортила себе карму.

Лифт ехал слишком медленно, Олька на том конце провода, периодически пропадала, но я держалась за наш разговор как за спасительную нить и едва лифт плавно остановился, я одной из первых покинула тесное нутро.

Договорившись с подругой о встрече завтра в клубе, я села в машину и еще очень долго не решалась пустить своего железного коня в путь, надеясь что дрожь во всем теле пройдет.

В пятницу все разговоры сводились только к нашей встрече с бывшим в лифте и его новой пассией. Я слышала шепот, я видела взгляды. Все до одного были ликующими – ну правильно, принцесса из мира добилась внимания принца, а я, железная леди, осталась с носом. Мой принц сбежал от меня. Такие разговоры велись повсюду. Марусю сравнивали чуть ли не с принцессой Дианой, но видимо они все забывают, какой конец был у этой истории. А у Артема мама пусть и не королева, но позволить какой-то голодранке охомутать своего сыночка не позволит. Ох, чувствую Маруся попадет на «бал у сатаны», когда решит познакомиться с семьей моего бывшего жениха.

Я шла по коридору своего этажа, когда меня неожиданно окрикнули. Коридоры, до этого момента пустовавшие, сразу наполнились людьми. Все повылезали из своих норок, стремясь увидеть или услышать разговор народной принцессы и снежной королевы. Маруся, или Маша, шла ко мне, стремительно пересекая разделяющее нас пространство.

– Альбина Львова, подождите, - попросила она, когда я собиралась продолжить свой путь.

– Мария? – я приподняла бровь, вопросительно глядя на девушку.

– Альбина Львовна, я бы хотела поговорить с вами, обсудить сложившуюся ситуацию…

– Мария, - я перебила девушку. – Поговорить о чем? О работе?

– Не совсем, - промямлила она, смотря в пол.

– Ну раз не совсем, - усмехнулась я, наверняка зловеще, - тогда прошу в мой кабинет. Не хочу потом слушать сплетни по всему офису. Вы и так создали мне проблем своим появлением.

И не глядя на девушку направилась в свой кабинет.

У меня секретаря не было, да и не нужен он был со спецификой моей работы. «А зря…» - пронеслось у меня в голове.

– Альбина Львовна, - начала Маруся, когда я закрыла дверь и направилась на свое рабочее кресло, в широкое и удобное кресло. Приглашать или указывать на стул я не стала, поэтому девушка продолжала стоять истуканом у дверей, теребя пальцы. – Мне очень жаль, что так получилось. Честно, я не знала…

– Чего вы не знали, Мария? Что Артем Юрьевич помолвлен? Что это бизнес его несостоявшегося тестя или того, что я когда-нибудь вернусь?

– Я не знала, что он помолвлен. Он не говорил! – воскликнула она, скрещивая руки на груди.

– Весь офис знает… а вы не знали…?
– расставляя ударения уточнила я.

– Я не общалась ни с кем. Просто он был...

– Милым и галантным? Хотя нет, - я постучала ручкой по столу, - он был тираном и деспотом, а потом стал послушным котенком? – она сглотнула. Я попала в точку. – Поймите Мария, ваш союз меня не волнует ни капли, теперь мне плевать на Артема и на вас, но меня раздражают слухи, которые теперь гуляют по всему офису и даже появление вас в моем кабинете – это дурной тон. Он наиграется в невинность, ему надоест спасать барышню из неприятностей и он, наконец, задумается, а зачем ему женщина, приносящая в его жизнь одни проблемы. Вы посмотрите на себя, - я откинулась на спинку кресла и закинула ногу на ногу. Алые губы, наверняка, исказились в ехидной усмешке, а девушка испуганно дернулась к выходу, но нет, справилась, осталась стоять.
– вы несуразны в своей беспомощности, - я резала ножом, так, как они с этим подлецом разрезали мне сердце. Мария все ниже склоняла голову, словно под тяжестью ноши, но меня уже было не остановить. – Что вы можете ему дать? Ну кроме своей всепоглощающей любви? Ничего. Вы работаете секретарем, вам двадцать три года. Незаконченное образование, незаконченные курсы, незаконченные отношения, больная мать, маленький брат, ипотека… да, я смотрела ваше дело. Зачем вы шли ко мне? Чтобы сказать, что вы сожалеете? Или услышать от меня что я даю вам благословение? Зачем?