— Мама, перестань! — воскликнула я и попыталась встать с кровати. — Ты ошибаешься! Ничего такого не было! Доктор Армин очень хороший и добрый!

— Я заберу тебя, — решила мама. — Прямо сейчас! Ты пойдешь к своему прежнему врачу, а этот доктор Никель больше никогда не подойдёт к тебе!

— Нет, мама! — я все пыталась выкарабкаться из кровати, но мне мешало то одеяло, то прикроватная тумбочка, то сама мама. — Пожалуйста! Где Гая? Где Господин Эдер?

— Так они все знали? — опешила мама. — Они покрывали ваши нездоровые отношения? Конечно, что другого можно было ожидать?! Я так надеялась, что у Гаи это пройдет. Что Декарт перестанет к ней так относится! Но это как зараза какая-то! Секта! И тебя уже затащили!

Мама схватила меня за руку и потянула за собой.

— Нет, мамочка! — я схватилась за кровать, пытаясь найти кнопку вызова медсестры, но моя рука соскользнула, и мама лишила меня возможности позвать на помощь. — Прошу тебя! Не надо! Мама!

— За что мне все это?! — взмолилась мама. — Тебе только исполнилось восемнадцать, а ты уже прыгаешь в койку к незнакомым мужчинам! И это моя дочь?! Моя скромная тихая Афина? В кого ты превратилась? В наложницу? Любовницу? Если не сказать хуже!

— Мамочка, пожалуйста! — всхлипывала я, не понимая почему нас не останавливают. Должны же быть люди в коридоре!

— Хоть бы только не забеременела от него! — причитала мама. — Как же так?! Всю жизнь я бегала от таких мужчин, а две мои дочери влезли в эту же грязь! Ещё Юнону заберите с собой! Ей в ее шестнадцать только и нужно, что смотреть на такие отношения! Какой пример вы ей подаёте?!

— Мамочка! — уже во всю рыдала я.

Сегодня глаза щипало от слез не так нестерпимо, и я уже не могла остановиться.

— Прошу тебя! Поговори с Доктором Армином! Или с господином Эдером! — тихо умоляла я.

— Нет! — мама крепче сжала мою руку. — Никогда эти двое больше не переступят порог моего дома и никогда не заговорят с тобой! Совсем голову девчонкам задурили!

Мы спустились по ступенькам, и я поняла, что мы прошли с заднего хода, поэтому нас никто не остановил. Эти ступеньки вели в парк, где прогуливались больные. А так как парк был очень большой и весь усажен деревьями, то нас и вправду могли не заметить медсестры. А хуже всего то, что из парка можно было покинуть клинику.

— Мамочка! — хныкала я. — Отпусти меня, пожалуйста! Доктор Армин очень хороший!

— Только попробуй назвать его имя ещё раз! — злилась мама. — Я надаю тебе по губам! Какой позор, Афина! Ты как собачонка бегаешь за этим гадом, который возбуждается при виде больных пациенток! Ты думаешь это нормально?!

Я тихо хныкала, понимая, что не смогу вырваться из маминого захвата. Даже если вырвусь, то куда я побегу? Врежусь в первое же дерево! Или расшибусь, споткнувшись об бордюр.

Никогда я ещё не чувствовала себя в большем отчаянии.

Неужели это конец? И я больше никогда не увижу моего Доктора Армина?

Мама помогла мне сесть в такси, и мы поехали домой. Я тихо шмыгала на заднем сиденье, стыдливо натягивая больничную сорочку до колен. Мама вытащила меня прямо в ней. Уже в который раз я дотрагивалась до своего ушка, надеясь, что я все-таки взяла гарнитуру с собой, но увы. Перед маминым приходом я как раз хотела поспать, поэтому оставила гарнитуру в вазочке на тумбочке.

Я не верила, что Армин так просто забудет меня. Наверняка он приедет и постарается поговорить с мамой. Но также я была уверена и в маме: она сейчас в таком состоянии, что переубедить ее будет практически невозможно. А зачем я буду нужна Армину такая проблемная? Не похитит же он меня силой! Хотя я бы пошла ради него на такой шаг.

По приезду домой мама завела меня в квартиру, где я тут же ударилась об угол комода.

Да, здесь совсем не так как у моего Доктора Армина. Наша маленькая квартира была совершенно не предусмотрена для слепого человека. В ванной я опять ударилась сначала об порог, а затем о стиральную машину, да еще и обожглась горячей водой. Оказывается, вентиль с холодной водой у нас стал проворачиваться и только на вид можно было определить включена вода или нет.

Наконец, оказавшись в моей с Юноной комнате, я неудачно села на кровать и тут же соскользнула со шелкового покрывала, так как села на самый край. Так и оставшись на полу, я горько зарыдала. Очевидно, слезы снова разъели мне глаза или закончилось действие обезболивающего, и я снова почувствовала мучительное жжение. К нему же прибавилась жажда из-за постоянных всхлипываний, но я была так обижена на маму, что не хотела просить ее о помощи.

В какой-то момент я так на нее разозлилась, что поднялась и направилась к двери, опять собрав все углы мебели, а затем тщательно заперлась.

Больше никогда отсюда выйду! Никогда!

Мама тоже не спешила мне на помощь. Я бы не удивилась, если б выяснилось, что она вообще уехала на работу. Пару месяцев назад она получила место в хорошей компании и теперь всеми силами пыталась выслужиться. Но это я уже выдумала в порыве злости. Все же я не верила, что она могла оставить меня дома совсем одну.