…в которое я свирепо впиваюсь челюстями, совершенно по—кирутиански, и хотя у меня зубов не девяносто шесть, а втрое меньше, но и мои – не из воска сработаны. С агрессивными модами корректно обмениваться ударами нельзя. Модов, любых, надо сразу – убивать. Пока эти нелюди с буковкой «м» после имён – не стёрли тебя с лика Вселенной.

Кровь из прокушенной жилы цвиркает мне в рот, как прохладительная смесь из общественного питьевого фонтанчика, и я валюсь на пол вместе со вторым, жутко хрипящим, образчиком. Сегодня у меня определённо вечерок выдался падучий… этак недолго и экзотическую древнеземную болячку эпилепсию подцепить.

Похоже, мы рухнули на первого урода, фиксирую я двойной толчок, и в этот момент кулачища второго мута («…а может, это подоспели прочие и ногами меня топчут?!») принимаются с великим энтузиазмом превращать мою собственную спину в отбивную.

«Больно же ж, гады!», – хочется возмущённо прокомментировать, но рот слишком занят. Выпростав правую руку, не занятую в блок—захвате, я ухитряюсь просунуть пальцы к поясу. Страстное желание переполняет меня – нащупать и нажать одну из якобы заклёпок ремня. Неимоверным усилием мне удаётся отыскать, и похоже, именно ту, нужную, потому что – я жму «заклёпку», и громила, в горлянку которому вцепились мои зубы, моментально вздрагивает, обмякает подо мной, и количество наносимых по моей спине ударов резко снижается.

Эх, советовали Ган и Ург – бери с собой детекторы и оружие военного образца, не жалей эквов на спецпошлину за пронос боевого снаряжения, нехай «костюмы» базы подавятся… Умный военный разрядник давно бы уже самостоятельно всадил в пузо ублюдка сколько положено вольт… Та—ак, теперь на очереди два говнюка пожиже…

Я, сквозь град ударов, ухитряюсь развернуться вполоборота, перехватываю одной рукой несущуюся в меня стопу, и с рычанием вгрызаюсь окровавленным уже ртом в оголённую белёсую кожу повыше тупорылого ботинка. Владелец ноги обрушивает сверху на мою бедную головушку нечеловеческий вопль и валится на спину, подсечённый моей коварной контратакой.

При этом обнаруживается, что у ноги – владелица. Мои глаза вдоль прокусываемой лодыжки и жилистого бедра, под задравшейся оранжевой юбчонкой, отлично видят ничем не прикрытые оволошенные мокрые складки. С особым наслаждением вгрызаюсь ещё свирепее.

Одновременно вскидываю ногу из лежачего положения и вонзаю собственную стопу в пах второго мода, передвижение которого зафиксировало моё периферийное зрение. Мод улетает туда, куда я его послал, а я с сожалением выпускаю из зубов женскую ногу и пытаюсь встать – самый первый мут, наглое мурло, шевелится подо мной и вторым мутом, пытаясь приподнять нас обоих и сбросить с себя. Чтобы расплющить меня в блин толщиной с молекулу, надо полагать.

Но я уже – на ногах, во рту – поллитра крови и распирающий моё собственное горло клекот, вот—вот перерастущий в победный рык. Левой рукой я уже выхватил метательный клинок, кромки которого притравлены мощным транком, и коротким взмахом отправил его в полёт. И ухитрился попасть мутке, юлой вертящейся от боли, прямёхонько в щеку. Разодетая во всё оранжевое нелюдь вмиг замирает. Жива останется, только подрыхнет, а когда очнётся, о горячем свидании со мной мне ей напомнит шрам. И долго будет напоминать, если у оранжевой стервяди органическая регенеративность не выше уровня нормальной человечьей, и если не раскошелится на космет—медика, чтобы подрихтовать мордочку.

В правой руке у меня уже нейропресс, и как только широченный образчик отбросит кореша, вырубленного электрошоком из моей пряжки, я ему покажу, бля, что из себя представляет озверелый дипломированный «интелебент».

…и вновь броуновские перемещения в потоках тел, составляющих толпу существ, откуда только ни прибывших на ярмарку.

Номи как раз проходила мимо хлипкого лотка живого торговца порнографическими мультикристаллами, когда стайка вездесущих уличных детёнышей набросилась на него. Хулиганящая группа состояла из двух девчонок—человеков, совсем крохотного мальчугана—мальнаранца и нескольких лисоподобных пышнохвостых бетельгейзианочек. Они с хохотом, повизгиванием и рычанием опрокинули неустойчивый столик, и кристаллы брызнули во все стороны.

Товар посыпался прохожим под ноги, лапы, щупальца и прочие органы передвижения. Продавец—человек пронзительно закричал, выхватил нейропрессер и прицелился в юркого мальнаранчика.

– Эй, чел!! – испуганно заверещала на интерлогосе одна из фиолетовых «лисичек». – Ты чего, мы же прикалываемся!

Метрового росточка мальнаранчик не двигался с места, мелко подёргиваясь, с зажмуренными от ужаса нижними глазами. Третьим глазом, расширившимся от ужаса же, малыш уставился на громадного в сравнении с ним чернокожего «чела». Номи уже знала, что именно так существа иных рас пренебрежительно зовут её соплеменников.

Бетельгейзианка схватила мальчишку за плечико, намереваясь дёрнуть и уволочь в толпу, а палец торговца в это же мгновенье начал вдавливать спусковую клавишу…

Номи прыгнула наперерез. Одновременно, мощнейшим энергетическим усилием, она послала в процессор страшного оружия направленный пучок электронной воли. Прыгнула же Номи просто для подстраховки, но не зря – как выяснилось тотчас же.

Прессер был очень старый, с полувыгоревшей начинкой, но ещё действующий. Широкая волна наводок, сокрушающих импульсы в нервах живых существ, уже почти начала выплёскиваться из широкого раструба, когда была остановлена волей Номи. Однако, пока—а—а до управляющего процессора «дошло», что поступила команда «СТОП», – часть смертоносных наводок успела выплеснуться…