Меня заинтересовало, что за услуги может оказывать сапожник, кроме того, что он чинит ботинки. Может быть, он организовал бюро частных детективов? Может, занимается шлифовкой бриллиантов или починкой часов?

Я решил выяснить это и зашел к нему.

— Трудно работать, — сказал мастер. — Многие смотрят на меня с недоверием. А теперь все выглядит куда солиднее. Пусть все знают, что я тоже читаю газеты и шагаю в общем строю.

Но, видимо, это не очень помогло. Сапожника обошли при распределении дратвы, и бедняга вынужден был сочинить новую вывеску: «САПОЖНИК ОКАЗЫВАЕТ УСЛУГИ ТРУДЯЩИМСЯ».

Ознакомившись с новым содержанием вывески, я поинтересовался у сапожника, как теперь идут его дела.

— Пока еще не очень хорошо, — печально сказал он. — Несмотря на новую вывеску, меня все еще не считают полноценной трудовой единицей. Разве моя вина, что я не шахтер и не Металлург? Мой отец был сапожник, он и научил меня подбивать подметки…

Ох! Я уж и не знаю, какую еще вывеску придумать, я человек необразованный. Вот если бы вы… Вы писатель. Если бы вы захотели! — Он нервно мял в руке ремень.

Сердце не камень. Я тут же взялся за работу, и теперь прохожие с восхищением читают над сапожной мастерской новую вывеску: «МАСТЕР, БОРЮЩИЙСЯ НА СВОЕМ УЧАСТКЕ ЗА ВЫСОКИЕ ПОКАЗАТЕЛИ, РЕМОНТИРУЕТ БОТИНКИ ТРУДЯЩИХСЯ, ШАГАЮЩИХ В ЕДИНОМ СТРОЮ».

С тех пор как эта вывеска появилась над входом в мастерскую, сапожник стал пользоваться неописуемым уважением. Проходя мимо мастерской, представители финансовых органов приветливо машут ему руками, мужчины снимают шляпы, милиционеры прикладывают руки к козырькам, а матери поднимают вверх улыбающихся деток.

Только никто уже не приносит сапожнику обувь в починку. Как-то неловко досаждать ему поломанным каблуком.

Насморк

Заянчкевич отправился с женой в театр. Когда они заняли свои места в партере, пани Заянчкевич обратила внимание своего супруга на гражданина, сидевшего прямо перед ним.

— Посмотри, — сказала она, указав на блестевшую в свете люстр лысину, — это твой директор.

— Действительно, — подтвердил Заянчкевич и стал разворачивать плитку молочного шоколада.

В это время подняли занавес, и Заянчкевич то ли из-за мокрей погоды, стоявшей на дворе, то ли по причине сквозняка, потянувшего из-за кулис, внезапно застыл на месте, потом судорожно схватил воздух и чихнул изо всех сил, обильно опрыскав лысину сидевшего впереди директора.

Директор обернулся, смерил взглядом Заянчкевича, достал из кармана носовой платок и, вытерев лысину, произнес:

— Ах, это вы, пан Заянчкевич…

Заянчкевич ничего не ответил, только легко наклонил голову. Директор мрачно повернулся к сцене.

— Обрызгал директора! — прошептала пани Заянчкевич на ухо своему супругу. — Как же это так? Поворачивай голову, когда чихаешь!

Увлеченный происходящим на сцене, Заянчкевич ничего не ответил. Но вдруг, то ли был этому причиной бешено вертящийся вентилятор, то ли у Заянчкевича защекотало в носу, но все его существо охватила дрожь, и зрительный зал встряхнуло от оглушительного взрыва.

Директор судорожно повернулся, достал из кармана носовой платок и начал вытирать лысину. Его глаза метали молнии, а губы, перекошенные гримасой, шептали что-то невнятное.

— Ты опять обрызгал директора, — шепнула жена Заянчкевича тоном порицания. — Я тебе говорила, чтобы ты поворачивал голову.

— Придется принять аспирин, — сказал Заянчкевич.

Директор между тем еще что-то ворчал себе под нос, еще бросал время от времени возмущенные взгляды вокруг, но наконец и он занялся тем, что происходило на сцене.

— Извинился бы перед директором, — шепнула пани Заянчкевич своему мужу.

Но тот был так поглощен сюжетом пьесы и молочным шоколадом, который таял у него в руках, что даже не ответил.

Наверно, на этом все бы и закончилось ко всеобщему благополучию, если бы внезапно в зрительный зал не вошел билетер. Приоткрыв двери, он впустил в зрительный зал волну холодного воздуха. То ли эта волна так повлияла на Заянчкевича, то ли он вообще уже был сильно простужен, однако тут уж ничего не поделаешь: Заянчкевич открыл рот, на мгновение замер и порывисто чихнул, еще раз обрызгав лысину сидящего перед ним директора.