Полет. Ему нужно было ощущение силы крылатого и единение с древним. Иначе Лефлог задохнется от мучивших его мыслей и угрызения совести. Только вперед.

С вершины скалы Ладон падал уже без сомнений. Отрешенно заметил краем глаза, как вниз полетели обрывки ненужной одежды. Зачем крылатому эти мелочи… А еще грустно подумал, что прошлый его полет был подготовлен Марго, а теперь военные ему не обрадуются совершенно. Есть еще ПВО и рядом аэропорт…

Направляясь сюда, он успел изучить график полетов дальней авиации, и точный маршрут их захода на полосы в Елизово. Исходя из соображений общей для всех безопасности сразу нырнул за конусы огромных вулканов и развернулся на север.

Все произошедшее с ним сейчас не было жестом отчаяния. Ладон понимал: час назад он разрушил те маленькие кирпичики счастья, что они успели уже с Маргаритой сложить.

И рассчитывать на прощение было наивно.

Взмах крыльев, выход на высокий эшелон, ощутимо похолодало и полегчало. Направление точно на север, выход на Авачинский маршрут, и резкое снижение до 045 эшелона предназначенного для малой авиации. Не только Марго знала эти премудрости… Точный расчет помогал остудить захлестнувшие разум эмоции.

Итак: он законченный идиот, и повел себя как мальчишка. Но почему отказало ему хваленое трезвомыслие древнего? Куда подевался мудрый и ироничный дракон?

Останови он себя, просто и рационально подумай, – все стало бы просто и очевидно. Что толкнуло его не безумный поступок? Воздействие на сознание? Симпатично. Всеобъясняюще. Лживо и малодушно.

Было бы очень просто: навели морок на бедного древнего, а он и повелся, ринувшись обвинять. Это другим врать подобное было приятно. Себе – непозволительно.

Что с ним не так? И вспомнились отчего-то слова черной Эрис, сказанные в их последнюю встречу: “Ты потерпишь фиаско в борьбе с самим собой.”

Вот и ответ на вопросы.

Зачерствевшая душа вечного готова была ко всему. К предательству, измене, коварству и потокам лжи. К одному он не был готов абсолютно: не знал Ладон чистой любви. Той, о которой поют менестрели. Древний любил этот мир, и его простых жителей, с их слабостями и грехами.

Понимал, прощал снисходительно, видел насквозь все мотивы, отлично просчитывал и мог предсказать их поступки. Ему так казалось.

А теперь он вдруг понял, что женщина эта стала ударом по закостенелому сердцу бессмертного. Весь мир дракона дал трещину и разваливался на кусочки сейчас, как ненужная старая чашка.

Он ее не понимал. Почему шаг за шагом Марго дарила ему себя, просто так, взамен ничего совершенно не ждя и не требуя?

Не было ни малейшего повода в ней сомневаться. Только в себе. Он ударил ее просто отчаянно струсив. Дракон испугался зависимости своей, и … да, слабости.

Эта мысль в ответ больно ударила, снова зажигая волну бессильной и всепоглощающей ярости. Он готов был сейчас разрушать все вокруг, вспомнив древние легенды о страшных бедах приносимых драконами.

Сколько он пролетел, с трудом удерживая себя на грани отчаянья? Ладону было мучительно-больно. В ледяном небе осенней Камчатки рождался новый дракон. Расправив огромные крылья над горными цепями и безупречными конусами вулканов он учился любить и прощать, вспоминая все эти науки, усвоенные в далекой юности им лишь однажды.

Что привлекло вдруг внимание Лефлога? Скорее всего – интуиция. Та самая, всеми хваленая, драконья.

Он чутко ощутил едва уловимое мерцание магии в этих безлюдных просторах. Там, где ее быть не могло. Выход в Сумерки в ипостасти дракона? Опасно, но риск был сейчас для него самым лучшим лекарством.

Шагнул не задумываясь: все самое ценное в своей жизни он уже потерял. И вытаскивать от самой грани его теперь некому.

А в Сумерках было, на что посмотреть: его тень, бежавшая по изломам заснеженных гор центральной Камчатки, сопровождавшая стремительный и яростный его полет стала вдруг… чем-то отдельным. Темнее, и меньше обычной, крыльями она шевелила как-то совсем неуверенно, вертев рогатой своей головой. Рогатой. Все истинно-светлые порождения племени древних драконов рога не носили.

Ладон взмахнул крыльями, останавливая свой полет, а тень его… не заметила этот манёвр и летела все дальше.

Решение пришло молниеносно: если это действительно то, о чем толковали недавно премудрые шефы, то его антипод существует сейчас только в Сумерках. Почему рядом с ним? Кровь? Слишком просто. И тут его осенило:

Его просчитали. Как школьника, провели за руку по расписанной загодя партии. И этот полет здесь был тоже частью большого спектакля. Тот, кто писал к нему беспощадный сценарий, знал Ладона отлично. Или сам был драконом.