Грифелем был сделан рисунок девушки очень похожей на меня. Она стояла в пот оборота, смотря на зрителя. Одетая в короткое пальто и полусапожки на тонком каблучке, которые я так любила дома. Вокруг её ног лежали кленовые листья. Они были очень тщательно прорисованы. На заднем плане что-то вроде многоэтажек, но плохо проработанные, поэтому возможно просто мои собственные аналогии знакомых с детства городских пейзажей.

Я покачала головой. Странно.

– Что-то не так? – спросил мужчина расслаблено, - просто пришло в голову.

– Странно, что вам приходит в голову осень и кленовые листья, летом в дубовой роще, - пожала я плечами.

Целитель напрягся, и сен напротив меня.

– Вы знаете, как называются эти листочки, что я нарисовал? – спросил он, пристально глядя мне в глаза.

– Да, а вы нет? – насторожилась я, мой мозг со сна плохо видно переваривал информацию.

– Конечно, нет, ведь они не растут в нашем мире, - ответил он.

А до меня как до пресловутого животного дошло, что я не в курсе всей растительности этого мира, и то, что тут есть дубы, не гарантирует наличие всей остальной древесной флоры!

– Но вы же их нарисовали, - постаралась отнекаться я от скользкой темы.

– Да, но я их увидел во сне, вместе с девушкой, что нарисовал. И вот что странно, вы обратили внимание на листву, а наряд леди ничуть не заинтересовал и не возмутил. Почему? – он наклонился ко мне.

Я же побледнела. Так бездарно проколоться! Конечно, не обратила я внимания на этот наряд! Если только позавидовала! Так хорошо всё шло, и на те вам.

– Кира, успокойтесь, ещё немного и вы до обморока себя доведёте! – говорил мне целитель, но я плохо слышала.

Я будто проваливалась в воронку черноты, где слышались звуки города: гудели машины, вещала реклама, лаяли собаки и дети обсуждали школу. Вдруг резкий визг тормозов, сердце заходится в испуге, удар, дальше меня нет.

Очнулась от того, что меня кто-то гладил по щеке и звал по имени, прося вернуться. На лбу располагалась такая приятная прохладная ладонь.

Страшная слабость в теле напомнила мне тот день, когда я очнулась в госпитале в новом мире. Я опять болею?

С третьей попытки открыла глаза, осторожно поморгала.

Надо мной тут же склонился целитель, и сам он был бледен до синевы.

– Кира! Кира! Ты как? Слышишь меня? – спросил он срывающимся голосом.

– Да, - прошептала я. – Водички бы.

– Сейчас, принесу.

Вернулся он буквально через минуту с бокалом холодной воды из ручья, которую я выпила как нектар.

Лорд же аккуратно отставил бокал и прижал меня к себе.

– Боги, как же ты меня напугала! Ты же чуть не умерла! Чего ты так испугалась? Я же просто спросил! – то бормотал он, то срывался на восклицания.

– Не знаю, вдруг как-то стало не понятно где я и почему, чернота затянула, - прошептала я.

– Я тоже идиот, так в лоб спросил, просто стал думать, что мне все приснилось, а тут ты говоришь мне о неизвестных листьях и не удивляешься моде, вот я и не удержался. Но как же я не понял, что ты не из нашего мира?

– А как бы ты это понял?

– Не знаю, ты не задавала странных вопросов, все знала в пределах девушки из провинции, но твоя активность, желание работать, личностное общение. А Ривз, ты так ему улыбалась! Ты не видела его уродства?

– Нет. Красивый мужик и родинка над губой такая милая для мужчины, - уткнулась лбом в мужчину. – Давай приляжем, даже сидеть тяжело.

– Ты еле душу в теле сохранила, - прошептал он, - поэтому такая слабость.

Бережно переложил меня на одеяло, голову к себе на колени и его рука опять легла мне на лоб. Стало как-то легче.

– А ты видишь сны, Кира?

– Нет, сплю как убитая. А что?

– Это не очень хорошо, значит, мир ты до конца не приняла.

– Страшно жить одинокой девушкой в чужом мире, знаешь ли, - прошептала я.

– Могу представить, - сказал он. – Я помню в каком настроении мы встретили Мири, она ничего не хотела и уже даже не скрывала, что иномирянка.

– Вот и я так. Устаёшь скрываться и следить за тем, что говоришь.

– А что с тобой случилось?

– Очень похоже, что меня сбил автомобиль, - прошептала я. – Мне показалось, что кто-то позвал меня, обернулась, дальше визг тормозов, и я очнулась в госпитале в теле этой девушки.

– А сколько тебе лет. Вот мне часто казалось, что тебе не дашь восемнадцать по поступкам и бойкости.