Шрифт:
– Фисташка, ты на вопрос не ответила.
– Прекрати меня так называть, - свожу брови к переносице.
Смотрит на меня, ожидая ответ.
– Танцую, - честно отвечаю я.
Влад улыбается.
– Хорошо.
– Не называй меня больше фисташкой.
– Почему? Тебе неприятно?
– У меня есть имя.
– Не могу обещать.
– Хотя, какая разница, - тихо отвечаю, - вы ж все равно завтра улетаете.
– Я бы не был так уверен, - ухмылка так и не сползает с лица мужчины.
– Но мне говорили только три дня, - поднимаю глаза и на секунду все-таки зависаю, теряясь в серых ледниках, - Манулов передумал?
– доходит до меня, и я пугаюсь такой перспективы.
– Он как раз на этой стадии. Думает.
– Чувствую водка ему в этом хорошо помогает, - наконец, и мне передалось веселое настроение Влада.
Мужчина только повел плечами, но ничего не ответил.
– Не боишься нажить себе врага? Тебе же еще работать с ним.
Снова улыбается.
– Почему промолчала у машины? – снова кидает вопрос вместо ответа.
Вот что за человек?
– Так не боишься?
– подхватываю его игру и получаю легкий щелчок по носу.
– Кира, Кира, - прикрывает на секунду глаза и третий переносицу.
Только сейчас понимаю, как он устал. Ведь он не пьет, как его коллеги, всегда наблюдает со стороны. Следит, так сказать, за порядком. Вот только в гостинице это не помогло. Ну, кто ж удержит Манулова…
– И все-таки? Я ж уже видел, что можешь ответить, когда хочешь, а здесь промолчала, почему?
Смотрю на него, первый раз за все время открыто и прямо в глаза. Думаю, говорить или нет, а потом понимаю, что с ним хочется честно, все тайны, до дна и обратно.
– Ждала, что ты заступишься, - выдаю на одном дыхании и жду, как приговора, что он скажет.
Олеська была права. Как всегда, черт подери, оказалась права. И почему я такая наивная дура?! Эмоции тут же меняются. И видимо, на лице что-то отражается, потому что Влад тихонько обнимает за плечи и притягивает к себе.
– Фисташка, ты должна научиться давать отпор. Я ж не смогу быть всегда рядом.
Дыхание перехватывает. Сердце резко сжимается до размера атома, а потом барабанной дробью на разрыв, ускоряясь с каждым залпом и колотясь где-то горле и ушах.
Что он только что сказал? Что это значит? Я боялась даже пошевелиться в таких уютных объятьях.
– Ну, знаешь ли, Манулову трудно дать отпор, он весит слишком много, - выпаливаю я.
– Так, а драться ж тебя никто с ним не просит.
– А ему и словесно трудно противостоять. Он как танк.
– Ладно, потом об этом поговорим, а сейчас пойдем.
Влад говорит так, будто собирается задержаться в Испании надолго. Надежда зарождается горячей волной где-то в районе груди и волной проходится по телу. Я запуталась. Гоню ее от себя. Неправда, это все не ради меня. Ему просто весело. Сегодня и сейчас, а завтра улетит и не вспомнит.
«Остановись, Кира. Не думай об этом сейчас. Не надо», - уговариваю мысленно себя.
Интересно, что за отношения у них с Мануловым? – пытаюсь отвлечься, - явно же Манулов его очень уважает, но слишком уж грубые подколы и злые взгляды у них обоих. По поведению Влада порой и не скажешь, что он в подчинение у Манулова. Скорее их можно поставить на одну ступень и это по деловым отношениям. А все, что касалось человеческого - Манулову до Влада никогда не дотянуться. Небо и земля.
Кто ж они друг другу?
– Влад, а Манулов женат? Я кольца не увидела.
– А с какой целью интересуешься?
Я даже не сообразила, что этот вопрос может меня скомпрометировать, пока Влад не задал встречный.
– А ты можешь не отвечать вопросом на вопрос?
– И все-таки?
Я снова закатила глаза.
– Как с тобой трудно разговаривать.
Влад рассмеялся. У меня было стойкое ощущение, что он развлекается. Ему было забавно вводить меня в ступор, чтобы я краснела и сбивалась с мысли. Чувствовала себя наивной дурой.
– Женат, - все-таки ответил.
– И дети?
– И дети, - ухмыльнулся Влад.
– Ясно.
– А что тебе ясно?
– Бабник, - констатировала я, а потом спохватилась. Возможно, я сейчас про его друга говорю. Хотя, нет, они не могут дружить. Разные очень. Скорее всего их связывает бизнес.
Интересно, Влад тоже женат?
– мысли потекли совсем в ненужном направлении, и я приуныла. Даже не могу спросить, поймет все. Он и так уже смеется надо мной, добивать себя не хотелось. В этот момент я малодушно понадеялась, что он уедет и мои чувства тоже притупятся.