Сказано это всё было, естественно, на парселтанге, но так как у юных леди уже имелся этот дар, а сдобренный моей ба-хионь он моментально у них прижился, они прекрасно поняли всё сказанное Василисой.

— «Сама ты глупая!» — не удержалась от ответного выпада Белла, только Сильвия моментально въехала в сюрреалистичность происходящего. До неё моментально дошло, что она прекрасно поняла речь василиска! А о подобном она только в сказках могла читать, ведь только в них добрые фейри могли наделять разумного даром, например, понимать кого-то из животных.

— «Что?! Я тебя понимаю и могу говорить с тобой?!» — вот и до Беллы дошло произошедшее с ней. Она вдруг стала змееустом!

— «Пааап! Даже сейчас не разделяешь моего мнения насчёт как минимум этой вот чёрненькой?» — пора прекращать этот балаган. А Василиса молодец, быстренько вернула в действительность улетевших куда-то далеко в мир фантазий моих учениц.

— «Ну всё, Василиса, прекращай подшучивать на Беллатрикс. Её ведь тоже можно понять, всё-таки не каждый день твоим учителем становится такой именитый маг, как я. А если прибавить к этому встречу с двумя реликтам вроде вас и обретение редчайшего дара, то и подавно. Ладно, шнурки, нам пора подниматься в замок, а Вы отправляйтесь обратно в домен», — и уже переходя на английский, продолжил для своих учениц, — Пойдёмте отсюда девочки, пора нам уже выбираться из подземелья, ведь Вы наверняка проголодались, а скоро начнется ужин и если Вы хотите на нём присутствовать, то лучше нам поспешить. Вам ведь нужно переодеться в школьную форму, так как она обязательна к ношению при посещении Большого Зала.

Вывел я девочек в той самой части замка на седьмом этаже, где висела картина Варнавы Вздрюченного. Почему здесь? Так это крыло замка уже давно не используется и идти отсюда до входа в гостиную Слизерина не менее двадцати минут неспешным шагом. Девочкам было необходимо время для того, чтобы собраться и унять волнение от свалившегося на них счастья. Ни мне, ни моим ученицам не нужно лишнее внимание, а если они попадут от меня к себе в гостиную в подобном состоянии духа, то у студентов Слизерина могут возникнуть ненужные вопросы на этот счёт. Попали же мы сюда при помощи выручай-комнаты Ровены, вход в общедоступную часть которой можно призвать в любой части замка. Чем я, собственно, и воспользовался, проявив вход в неё у себя в Тайной Комнате, а пройдя в неё с ученицами, вышли из выручайки уже здесь — на седьмом этаже.

Так-то у Салазара было множество входов/выходов в его убежище, а не только то, что находилось в туалете, которое в канонной истории нашли сперва Реддл, а затем Поттер. Ходов было больше двадцати, но после становления наследником Ровены и её правопреемником, мне стало намного проще пользоваться её комнатой и возможностями, даруемыми ею, в том числе и для перемещения по замку. Так-то, безусловно, я вообще ничем не ограничен, всё-таки бог и для меня в этом мире не существует недоступных мест, ну по крайней мере я ещё таких не встречал, но я не хотел прощаться с девочками и перед этим вновь нагружать и смущать их мозг новой порцией восторгающей и впечатляющей информации о себе. Всё же возможность пользоваться пространственной магией, это уже за гранью даже для архимагов, так как ни для кого не секрет, что на момент строительства Хогвартса основатели провели ритуал табу, запрещающий любые пространственные манипуляции, если они не завязаны на алтарь школы и не подпитываются от местного источника силы. Так что для девочек будет достаточно и того, что они сегодня уже увидели и узнали. Пусть переспят с уже полученной инфой, а дальше уже будет видно.

За то, что девочки могут сболтнуть лишнего, я не переживал. Данная нами обоюдная клятва ученик-учитель, дошедшая к нам из Древнего Шумера, тем и хороша, что благодаря ей между давшими её друг другу разумными возникает духовная связь, что шире той, которая существует у Главы Рода с его рядовыми членами и даже сильнее и крепче, чем у супругов, прошедших самый древний и строжайший из ныне известных ритуалов бракосочетания. И именно по этой причине эта связь перекрывает любые другие узы, а учитель-ученик делает приоритетной. Так что им теперь просто не под силу будет разболтать обо мне сведения, которые могли бы мне навредить, связь наша им этого просто не позволит сделать, а в определении о чём говорить можно, а о чём нельзя, клятва будет опираться на моё мнение.

— Профессор Дрейк, а как нам теперь к Вам обращаться? — Задала вопрос Сильвия, что очень старательно пыталась изобразить у себя вид невозмутимой леди, которую подобные известия нисколечко не взволновали. Ага! Ведь для неё это обыденность, стать ученицей самого одиозного и неоднозначного основателя Хогвартса.

— Если вопрос задаётся в рамках общего курса на уроке, то как и ранее, профессор Дрейк, а если же вне учебной школьной программы, то Наставник или Мастер.

Но тут раздался голос Беллатрикс, который буквально подрагивал от возбуждения, связанного с неотвратимым желанием узнать ответ на заданный ею вопрос.

— Наставник, а Мария Бадоэр стала Вашей женой?

Мда… И этот вопрос на полном серьёзе интересовал Беллатрикс больше всего. Не причина, по которой Салазар покинул Хогвартс, не подробности моего сражения с Дракулой, а судьба моей первой ученицы.

— Стала. Мария и её фамильяр Конеко уже семьдесят три года как являются моими женами, — Я не стал никак комментировать вопрос своей ученицы, а решил просто проследить за её реакцией, дожидаясь последующих вопросов. Но их так и не последовало. Весь оставшийся путь до гостиной Слизерина в подземельях мы прошли в тишине, при этом личико и настроение Беллы после получения ответа на свой вопрос стало мечтательным и радостным. И в сравнении с её обычным состоянием, нынешнее её настроение было очень бросающимся в глаза, на что её кузина Сильвия лишь вздохнула и прятала от меня свой смущённый из-за поведения сестры взгляд.

Доведя девочек до пункта назначения и дождавшись, когда они скроются за дверью, ведущей в гостиную моего факультета, я отправился на ужин. Буду портить своей довольной рожей настроение и аппетит Слизнорта, Макгонагалл и Дамблдора!

— Так-с… С ученицами вопрос закрыт, а потому можно пойти поужинать, — не постеснялся я озвучить свои мысли на родном русском языке, не взирая на висящие тут портреты, что внимательно наблюдали за мной. Я не стал их замораживать, так как мне стало любопытным, к каким мыслям придёт Альбус, когда ему донесут о том, что я шпрехаю по-русски и пользуюсь им в ситуациях, в которых свойственно применение родного языка.