Когда отец принес этого ягненка домой и сказал, что кому-то его подарит, Заза весь день и всю ночь плакала украдкой, потому что ей было жаль этого маленького и беленького барашка. А когда утром, увидев ее слезы, отец сказал, что барашка он подарит русскому человеку, большому начальнику, который дал им талон на красный сатин с белыми горошинами и который в шахсей-вахсей уступил им свою быструю машину, то Заза сразу же успокоилась. Она обвязала шею барашка своей шелковой лентой и сама повела его на веревочке в Биби-Эйбат.

Но Зейнал стал протестовать против такого хитрого возвращения его подарка.

Сергей Миронович, попрощавшись, сказал:

– Тигран, свези их в Шихово, а минут через двадцать будь здесь. Поедем на "Солдатский базар". А насчет глубоких насосов не беспокойся, Зейнал. Сегодня их устанавливают на "Солдатском базаре", завтра начнут устанавливать на других промыслах. И у вас на промысле! Насосов не надо бояться, работа всем найдется. А тебе в первую очередь. Будешь учиться и работать!
– И пошел догонять своих спутников.

Тигран посадил Зазу с барашком на заднее сиденье, Зейнал сел рядом с ним, и они поехали в Шихово.

– А что, Тигран, не будет грешно, если этого барашка я подарю кому-нибудь другому?
– спросил Зейнал.

Теперь они говорили только по-азербайджански.

– Зачем же дарить другому? Барашек должен остаться твоей дочке. Киров так хотел. Он и подарил его Зазе, - ответил Тигран.

– Ты понимаешь, Тигран, еще одного человека я должен отблагодарить, но дарить нечего. Когда я лежал в больнице, он приносил жене муку и деньги. Он говорит: "Рабочий рабочему брат". Хорошие слова говорит, а?

– Это он правильно говорит, а потому - никаких ему подарков.

– Он еще говорит: "Я урус, а ты мусульманин, но мы братья".

– Это он тоже правильно говорит. А интересно - кто это? Не такой высокий тартальщик, похожий на моряка с разбитого корабля?

– Ты угадал, он и есть, наш тартальщик Федор Быкодоров.

– Ну, тогда я его знаю.

– Хороший человек.

Наивный Зейнал! Если бы он только знал, что этот человек и подослал двух кочи, которые и ранили его во время шахсей-вахсея!

Машина пронеслась мимо кладбища, раскинутого у самой дороги, и въехала в шумную и пыльную улицу с крикливой детворой, сонными, ленивыми собаками и паломниками, ведущими душеспасительные беседы.

ГЛАВА ВТОРАЯ

1

В двенадцать часов дня после долгих размышлений руководители старого бухтинского промысла "Зубалов и компания" решились сообщить в Азнефть о забастовке тартальщиков. Но Серебровского на месте не оказалось. Тогда руководители промысла решили о забастовке известить Кирова, который вот уже второй день не появлялся в бухте, видимо занятый важными делами у себя в ЦК.

Вести разговор с Кировым было поручено председателю промыслового комитета Алекперу-заде. Он позвонил в ЦК и очень удачно застал Кирова на месте.

– Салам*, Сергей Мироныч. Говорит Алекпер-заде.

_______________

* С а л а м - привет.

– Здорово, Алекпер. Какими вестями обрадуешь? Как дела на промысле? Плохо? Как идет установка насоса? Плохо? А что такое, что случилось?

– Беда, Сергей Мироныч, с этим насосом. Прямо буза получается. Тартальщики, как черта, боятся его, думают, что останутся без работы, ну и... объявили забастовку, не работают. Одна буза.

– Вот ты с какими новостями. И так спокойно говоришь! Когда это началось?

– Вчера вечером, когда привезли насос, еще шли всякие разговорчики, а сегодня уже никто не вышел на работу. Лежат и спят в казарме.

– Не хотят, говоришь, работать?

– Категорически отказались. И я, и управляющий промыслом, и секретарь партийной ячейки целых три часа бились, разъясняли, уговаривали, грозили ничего не вышло.

– Даже грозили, говоришь?

– А что же делать было? С ними нельзя говорить иначе.

– Нельзя, говоришь?

– Мы тут, Сергей Мироныч, посоветовались между собою и решили вам позвонить, попросить вашей помощи. Тартальщики говорят, что, пока этого "красного дьявола" не уберут с промысла, никто не начнет работать.

– Еще что говорят? Какие разговорчики ходят?

– Распространили слух, что к нам приедут русские рабочие, а всех азербайджанцев уволят с работы, погонят засыпать бухту.

– От кого эти слухи идут?

– Все говорят, Мироныч. Народ несознательный и темный. Насоса боятся больше смерти.