Однажды я вошла к ней в комнату и застала ее лежащей на кровати лицом вниз и пристально смотрящей перед собой.

— Кейт, — сказала я, — ты несчастна.

Она рассматривала кольцо с огромным изумрудом.

— Посмотри, как он сверкает, Дамаск. И это только начало.

— Но счастье не в блеске камня, Кейт.

— Нет? А где тогда, скажи мне?

— В глазах того, кого ты любишь и кто любит тебя. Она откинула назад голову и рассмеялась. Но я видела, что она вот-вот заплачет.

Я рассердилась на нее. Почему она должна это делать? Я ненавидела саму мысль о том, что она уйдет к этому старику, а с тех пор как я узнала о похождениях Кезаи, в голову лезли всякие мысли.

— Возможно, — сердито заметила я, — это и не имеет значения, потому что ты не способна любить.

— Как ты смеешь говорить это!

— Я смею, — ответила я, — потому что ты готова продать себя за изумруды. Она опять рассмеялась:

— И рубины, и сапфиры, и бриллианты, и должность при дворе.

— Это омерзительно.

— Добродетельная Дамаск, которой не надо продавать себя, ее наследство выберет для нее мужа.

Но улыбка ее была натянутой, а смех на грани слез. Я знала, что она не так счастлива, как хотела бы показать мне.

Два месяца спустя лорд Ремус и Кейт поженились. В нашем доме готовилось большое торжество по этому поводу, и Клемент и его поварята работали целыми днями на кухне.

Вечером перед свадьбой произошло неприятное событие. Я отправилась в комнату Кейт, потому что очень хотела поговорить с ней. Но Кейт там не было.

Так как в доме уже все уснули, я села и стала ждать ее, но она не появлялась. Я испугалась, что она убежала, и уже подумывала, чтобы поднять домашних, но что-то внутри удерживало меня. Она пришла в четыре часа утра, волосы ее были распущены.

— Дамаск! — удивилась она. — Что ты здесь делаешь?

— Я пришла в полночь, когда все уснули, чтобы поговорить с тобой. Я беспокоилась о тебе. Я уже хотела поднимать домашних.

— Надеюсь, ты никому не сказала, что меня не было в спальне?

Я покачала головой.

— Нет. Я решила, что ты убежала накануне своей свадьбы со знатным лордом. Но если убежала, подумала я, то эта новость может подождать до утра. Кейт, где ты была?

— Ты задаешь слишком много вопросов.

— Кейт, ты была с любовником.

— Ну, госпожа Добродетель, что ты скажешь на это?

— Завтра же твоя свадьба.

— А сегодня я свободна. Шпионь сколько хочешь сегодня, кузина, ибо сегодня твой последний шанс.

— Ты нарушила брачный обет.

Кейт смеялась так, что я подумала, у нее истерика.

— Господи, какая же ты умница! Тебе сделали предложение Руперт и Саймон. И это делает тебя такой всезнайкой. Но есть один, о котором ты не говоришь. Бруно. А как Бруно?

— Что… как Бруно? — медленно переспросила я.

— Ты не знакома с Бруно? — насмешливо спросила она. — Неужели? Подумай о нем. Святое Дитя — и вдруг узнает, что он — плод греховного союза блудливого монаха и служанки, не отличающейся добродетелью. Зачат на монастырской траве… под забором. О, да, конечно, они были достаточно скромны, чтобы спрятаться от людских глаз.

— Кейт, что с тобой? — поразилась я.

— А ты не знаешь, Дамаск? — сказала она. — В конце концов, ты так мало знаешь.

— Я знаю, что ты не любишь человека, за которого выходишь замуж. Ты продала себя за изумруды и за место при дворе.

— Ты все драматизируешь. Тебе легко! О да, действительно просто сказать «все ради любви», когда при этом ничего не теряешь.

— Где ты была сегодня? Ты поступаешь нечестно с лордом Ремусом.

— Я не собираюсь удовлетворять твое любопытство. Я думаю, ты меня ревнуешь, Дамаск. Я сделала свой выбор. И думаю, правильный. Завтра я буду принадлежать лорду Ремусу и буду делать все, что он пожелает.

Я вернулась к себе, но не могла уснуть и все думала, как понять слова Кейт. Но кто может понять другого человека?

На следующий день состоялось бракосочетание в нашей домашней часовне. Лорд Ремус шествовал в сопровождении двух молодых холостяков, которых привез в своей свите. Кейт была великолепна. Швеи работали несколько недель над ее платьем из парчи из шитой серебряными нитями материи. Волосы невесты струились по плечам. Когда процессия проследовала в часовню, Руперт нес перед Кейт серебряную чашу, а я шла за ней как ее подружка, за нами следовали члены нашего семейства, потом музыканты, несколько девушек несли большой свадебный пирог.