— Я тоже буду звать вас отцом! — заявила Роуан.

— И Лорея тоже! — подхватила Лорея.

Дети схватили Бартли за руки и стали плясать вокруг него, как вокруг майского дерева в весенний праздник. Джеймс Милрой смотрел на эту сцену с ужасом. Он поднялся и спокойно сказал:

— Прошу прощения. Я ошибся.

Когда дверь за ним закрылась, Бартли обнял Тамар и жадно поцеловал ее, а дети захлопали в ладоши. Но Ричарду было не по себе.

Их дом был готов. Они заявили, что желают обвенчаться в магистрате, и там же состоялась эта незатейливая церемония.

Тамар больше не хотела стать пуританкой, она думала лишь о том, как стать счастливой. Она понимала, что многие годы желала этого. Не важно, что это случилось поздно. Быть счастливой никогда не поздно. Она почти забыла, что когда-то существовал человек по имени Хьюмилити Браун.

Они спали в маленькой комнате своего крохотного коттеджа, и оба думали о другой комнате с кроватью под балдахином и открытым окном и были счастливы как никогда.

В первые недели их женитьбы на дворе стояла жестокая зима, но в их маленьком доме было уютно и тепло. Они были на седьмом небе. Весной «Либерти» вернется в Англию, и Бартли возьмет с собой Тамар, они решили больше не расставаться надолго.

Иногда Бартли ходил в лес на охоту, однажды он даже отсутствовал для дня и одну ночь, это была самая долгая разлука со дня их свадьбы. Но он благополучно вернулся домой и принес мясо для сеттльмента.

Тамар любила навещать Аннис, сидеть с ней у огонька, радуясь ее и своему собственному счастью.

— Ах! — говорила Аннис. — Нынче вы счастливы, как никогда прежде. Вам на роду было написано выйти за сэра Бартли. Он, как есть, пара вам. Славно, что вы стали леди Кэвилл. Я всегда знала, что он вам подходит. Вы шибко горячая, и он тоже. Это чистая правда, моя госпожа.

— Нет, Аннис. Я была горячая. Теперь я переменилась. Я хочу тихого счастья теперь и навсегда.

Аннис промолчала, но она знала, что мир и покой Тамар навряд ли обретет с Бартли. Тихая, мирная жизнь не для Бартли, а для таких, каким был Хьюмилити Браун.

— Не называй при мне его имя! — крикнула Тамар. Аннис вздрогнула, она всегда пугалась, когда Тамар угадывала ее мысли.

— Он был хорошим человеком, — сказала Аннис, — и теперь, верно, счастлив. Я готова поклясться, что он смотрит на вас сквозь золотые врата и радуется.

— Я сказала, не смей говорить о нем! — воскликнула Тамар и поспешила домой.

Потом какое-то время ей казалось, что Хьюмилити Браун присутствует в их доме. Да, она счастлива. Но это счастье куплено ценой смерти Хьюмилити Брауна.

Неужто он вечно будет насмехаться над ней и отравлять радость ее новой жизни?

Она боялась, что ее жизнь, полная веселья, смеха, страсти и ссор, мало походила на праведную. Бартли был очень ревнив. Он обвинял ее даже в том, что она слишком дружелюбно улыбается Джеймсу Милрою. В ответ она высмеивала мужа, чем приводила его в бешенство. Но подобные сцены заканчивались страстными объятиями. Сама она тоже ревновала его иной раз, обвиняя в неверности и вспоминая, какая репутация была у него в Англии.

Итак, после первых недель блаженства наступил период вспышек попеременного гнева и страсти. Они оба, натуры страстные и вспыльчивые, давали волю своему гневу, отчасти наслаждаясь им, зная, что за ссорой последует примирение.

Даже в этом пуританском сеттльменте жизнь их протекала отнюдь не вяло и монотонно. Она знала, что ее жизнь с Бартли будет бурной и нелегкой. Но как могла она прежде жить без него?!

Лишь во время стычки с индейцами, когда Бартли и еще десять человек, вооруженные мушкетами и абордажными саблями, отправились под командой капитана Стэндиша в экспедицию, она поняла, как сильно любит Бартли, что скорее предпочтет умереть, чем снова потерять его.

Джон Тайлер снова отправился в экспедицию с капитаном Стэндишем, и это еще больше сблизило Тамар с Аннис. В течение восьми дней они не расставались, поверяли друг другу свои мысли о жизни и любви к своим мужьям, а в это время их дети были заняты во дворе шумными играми, и лишь одна маленькая Лорея сидела на скамеечке, прислушиваясь к их разговорам.

Экспедиция вернулась с победой, все были целы, кроме одного, раненного в спину копьем.

Тамар решила, что Бартли примирился с этой жизнью. Охотиться, защищать сеттльмент от краснокожих аборигенов — разве это не жизнь для настоящего мужчины?

Тамар была счастлива и думала о том, что согласна жить в этом маленьком доме до смерти, растить детей, ухаживать за садом, печь кукурузное печенье, быть может, научиться прясть, как остальные женщины поселка.

Она не понимала, что такая жизнь не для нее и не для Бартли. Они были чужими для этих людей, и те терпели их лишь потому, что считали перелетными птицами. Бартли никогда не делал вид, будто он — один из них. Он был капитаном корабля, который привез их. Правда, Бартли построил здесь дом, но когда он уедет, этот дом достанется им, а дома в Новом Плимуте на вес золота.