Из сообщения Военно-революционного комитета

Что творится в Москве?

О Петрограде, о всех перипетиях борьбы Фрунзе знал из поступающих телеграфных сообщений. Но Москва... Связи с ревкомом не было, а там происходило что-то неладное: он получил от командующего Московским военным округом несколько приказов; тот требовал выслать войска для борьбы с большевистскими беспорядками. Фрунзе рвал его телеграммы.

Он пытался поговорить по телефону с Московским ревкомом, но слышимость была сквернейшая: треск и шум заштриховали далекие голоса. Все же он уловил чей-то встревоженный голос:

— Плохи дела, плохи! Бесчинствует юнкерьё...

— Может, Москве нужна наша помощь? — надрываясь от крика, спрашивал Фрунзе.

Неожиданно другой, по-военному четкий и строгий голос ответил:

— Просим больше не беспокоить.

Фрунзе, взволнованный, стал названивать в Иваново-Вознесенск к Исидору Любимову.

— В Москве уличные бои с юнкерами, верными Временному правительству, — вот все, что мы знаем пока, — сообщил Любимов.

— Ты понимаешь, что это значит? Если там победят юнкера, революция окажется на краю пропасти. Шуйские ткачи дрались на московских баррикадах в девятьсот пятом году, так можно ли оставить в беде москвичей сейчас, когда революция победила? Нет, невозможно, немыслимо! — Фрунзе испугался мысли, что уже упущен момент.

Через час он объявил красногвардейским отрядам и солдатам гарнизона:

— Москва нуждается в помощи, товарищи! Мы создаем отряд и направляемся в Москву...

В ответ на его призыв в Шуйский ревком хлынул поток добровольцев. Спешили рабочие, солдаты, вооруженные чем попало, шли участники московских боев девятьсот пятого года, защитники пресненских баррикад, его сподвижники по боевой дружине. Их приход был особенно дорог Фрунзе. «Велика же сознательность рабочих людей, если по первому слову они готовы помочь товарищам по классу», — с гордостью за старых друзей подумал он.

Не дожидаясь окончательного сформирования отряда, он спешно выехал в Москву. Над оголенными полями и рощами Подмосковья клубились сумерки, казалось, весь мир погрузился в дождевую мглу. Чем ближе подъезжал он к Москве, тем тревожнее становилось от мрачных предчувствий. Он не верил предчувствиям, но иногда улавливал странную связь между своим психологическим состоянием и каким-нибудь трагическим событием, и это всегда вызывало в нем мучительное беспокойство.

Уже на Каланчевской площади Фрунзе увидел, как в разных местах Москвы кровенели отблески пожаров. Откуда-то раздавалась винтовочная стрельба, подобно морскому прибою в мокрой мгле нарастал и пропадал гул шагов, голосов, звон оружия, глухой стук булыжника на мостовых.

В Военно-революционном комитете напряженно готовились к штурму Кремля. Один за другим приходили члены комитета, обсуждали, как взять Кремль.

— Рабочие завода Михельсона предлагают ночью на лодках по Москве-реке добраться до устья Неглинки, а потом по водостоку ее проникнуть в Кремль, — заговорил кто-то.

— Это — фантазерство. Проект неисполнимый. Неглинка течет под Александровским садом, а не под Кремлем, — возразили ему.

— Предлагаю с аэропланов метать бомбы на Кремль.

— Невозможно, — запротестовали члены комитета. — Нельзя подвергать опасности памятники Кремля.

— А что, если бить из орудий по воротам Никольской башни? Прямой наводкой. Первый же снаряд разнесет их в клочья, — неожиданно предложил Фрунзе.

— Для этого надо сначала выбить юнкеров из «Метрополя», из Китай-города.

— Беру на себя операцию, — ответил Фрунзе.

С этим все согласились.

Ночь на первое ноября в ожидании своего отряда Фрунзе провел в бессонной круговерти ревкома. То и дело звонил телефон. Клин извещал: питерцы и балтийские матросы через несколько часов прибудут на Николаевский вокзал. Пресненские артиллеристы намерены обстреливать юнкеров на Большой Никитской и Поварской улицах.

— В декабре девятьсот пятого царские войска наступали на Пресню по Большой Никитской и Поварской, сегодня Пресня атакует своих врагов по тем же улицам. Есть какое-то символическое значение в этой перемене ролей, — заметил Фрунзе.

Только под утро он услышал о том, что так нетерпеливо ждал: со станции Муром сообщили — поезд с красногвардейским отрядом шуйцев проследовал на Москву.

Фрунзе отправился на Курский вокзал, но шуйцы еще не прибыли. Он заспешил обратно в ревком, на Мясницкой нагнал отряд вооруженных рабочих. Молодой рыжебородый командир их подбежал к Фрунзе.