— Может пора уже убегать?

— Чертов зануда! — выкрикнул я, отражая наскок сразу двух копателей.

Одного из них настиг мой посох. Второй увернулся, и узкое лезвие его меча едва не чиркнуло меня по горлу.

— Господин Блатомир, — снова до меня долетел голос архивариуса, — если вы не собираетесь отдавать им Клочок Мертаруса, то я его убираю в футляр!

— Мать грешная, не путайся возле меня! — в гневе крикнул я, совершил лихой пирует, надеясь сбить еще одного мерзавца, но отчего-то на пути моего посоха оказался архивариус.

Он ойкнул и рухнул наземь, как срубленная травинка. Тут же на меня навалилось сразу три потных тела. И госпожа Элсирика завизжала непристойные ругательства где-то рядом. Я почувствовал, как холодно и остро упирается в мое горло кончик меча.

— Вот и второй пергамент, Мастер. Прикончить этих сволочей и бросить на развилке дороги? — поинтересовался один из братьев, державший за воротник архивариуса.

— Не надо. Будет лучше, если их трупы не найдут в ближайшие дни. Честное слово, я не хочу огорчать короля — пусть думает, что его затея успешно воплощается, — ответил Мастер, поправляя сползшую маску. — Вручим жизни этих несчастных виконту Маргу. Это будет не слишком жестоко и весьма справедливо. Волочите их к склепу.

Услышав такой приговор, несчастный архивариус запричитал глупые молитвы и забился, словно рыбешка, которой отрезают голову.

— А мы тебе предлагали, старый дурак! Предлагали за пергамент очень приличные деньги! — пробасил долговязый, выволакивая Дереванша на дорогу. — Чего тебе стоило тихонько продать вещь для тебя совсем бесполезную?

Минут пять нас, связанных по рукам и ногам, несли через кладбище. Чья-то волосатая лапа сорвала с моего пояса кошелек, гремевший очень приличной суммой. Слава богам, что она не стала шарить еще по карманам! Уже стемнело, и я не видел ничего, кроме могильных плит, проплывающих мимо и черных веток, которые то и дело хлестали мне по лицу. Впереди показалась площадка, огороженная столбиками и гранитными горгульями по углам. Первые братья-копатели остановились, скрипнули железные двери. При этом Дереванш снова начал взывать к богам и поскуливать. Потом я услышал визг Элсирики. И меня тут же небрежно, как полено швырнули в темноту. Я больно ударился о каменный выступ, скатился на несколько ступенек вниз и услышал жутковатый скрежет закрываемой двери. Следом мои глаза отказались видеть что-либо — вокруг была абсолютная темнота. За дверью еще недолго слышались возня и голоса последователей Селлы. Они торопливо решали, чем закрыть двери.

— Посохом давай, — нашелся кто-то. — И подложим эти камни.

— Вот славно! Будет виконту развлечение на ночь! Эх-хи-хи! — копатель рассмеялся, словно гиена. — Господин Марг, с вас причитается!

Скоро наступила тишина. Ее нарушало только жалобное сопение архивариуса, и возня Элсирики. Пытаясь ослабить веревку на запястьях, я скатился еще на одну ступеньку. Уперся во что-то мягкое и, вытягивая ноги, попытался занять более удобную позу.

— Эй, поосторожнее там, Булатов. Я тоже лягаться умею, — сообщила Рябинина, и старательно боднула меня в бок.

— Это ваша благодарность, милая госпожа? — удивился я.

— А за что я должна быть благодарна? За то, что меня в подвал бросили как мешок картошки?

— Это не подвал — это склеп виконта Марга, — прохныкал архивариус. — Нам конец! Нас ждет ужасная смерть!

— Пожалуйста, поподробнее, Дереванш, — попросил я. — Кто такой виконт Марг? Местная страшилка что ли?

— Виконт Марг? О-о! — простонал кенесиец. — Виконт Марг — это… Ну пожалуйста не надо! Не произносите его имя! Какая же беда на наши головы! О-о-о-о-о! — на этот раз стон его оказался более длительным и совершенно несчастным.

— Понятно. Госпожа Элсирика, может быть, вы объясните мне, кто такой Марг? — я ее легонько толкнул.

— Ужас этого кладбища. Говорят, уже триста лет он не дает покоя ночами, — начала Рябинина.

— Триста двадцать три, — заметил архивариус. — Триста двадцать три года и сто восемнадцать ночей, — уточнил он, после некоторых подсчетов. — Деревни, что были поблизости, давно покинуты. А вокруг замка Иврог ров со святой водой и железные ворота с заклятиями. Все боятся Марга. Ночью к кладбищу на десять лиг никто не подходит. А мы вот здесь, прямо в его склепе, — Дереванш вдруг застучал зубами и снова издал горемычный стон. — Некромантией при жизни виконт занимался. Знался с самыми недобрыми демонами, а после смерти… вот таким стал. Упырь он теперь! Без совести, без жалости! Зато с хорошим аппетитом. Сначала кровь из жертвы пьет, а потом принимается за мясо. Даже мозг из косточек высасывает.

— А чего же вход в склеп не закроют? Вход бы закрыли, замуровали, заклятия посильнее наложили, — высказался я.

— Уже делали и так, и по-всякому. Он все равно двери ломает и кладку разбирает, — подрагивая, сообщил кенесиец.

— Отлично. Значит, он откроет нам двери, и мы выберемся отсюда! — я попытался приподняться, думая, что в этой жизни для нас еще не все потеряно.

— Двери-то он откроет, но после того, как обгложет наши косточки, — горестно сообщил архивариус.

— Ах, вот вы о чем! Тогда — да, нерадостное у нас положение, — согласился я. — Тогда надо думать что-то. Госпожа Элсирика, у меня в карманах кое-что есть… Сигареты, зажигалка, баллончик со слезоточивым газом, игральные карты, жевательная резинка и петарды. Давайте подумаем, чем нам могут быть полезны эти предметы.

— О, я бы с удовольствием закурила! — отозвалась писательница, пытаясь подняться на ступеньку выше. — А остальное барахло в твоих карманах бессмысленно. Что мы можем им сделать? Брызгать в рожицу упырю слезоточивым газом или петардами его запугивать? Или в карты с ним, в подкидного на раздевание?

— Мысль такая: нужно сначала развязать руки, а потом думать, — решил я. — Эй, господин Дереванш, чувствую, вы мне сопите в спину — значит ваше… лицо где-то близко к веревке, которая стягивает мои руки. Пробуйте дотянуться до нее и перегрызть.