— Тот, кто выполнил заказ, был военным, — говорит дядя. — В то время я не знал его имени, но после смерти Романа я узнал из надёжных источников, что им был генерал Абрам Кузьмин. Но вот в чем дело. Прежде чем я смог добраться до него, он был найден таинственно убитым на улицах Москвы вскоре после того, как Кирилл стал главой семьи Морозовых. Как ты думаешь, это совпадение, что единственный свидетель деяний Романа был убит после его смерти? Единственный, кто мог заказать это убийство – Кирилл. У Романа нет причин скрывать информацию, если он сам мёртв. Однако его сын делает все возможное, чтобы замести следы.

Мой разум вот-вот взорвётся от наплыва информации, но я все равно качаю головой.

— Он ничего не выиграет от устранения свидетеля убийства, когда он думает, что вся семья была убита, а это значит, что твой источник ненадёжен. Ты не знаешь Кирилла, но я знаю. Он не из тех, кто делает что-либо, если нет какой-то выгоды.

— Как ты смеешь защищать его перед мной, нелепый ребёнок!

— Прости, но я не позволю тебе причинить ему вред, бабушка.

— Иди, делай своё дело, Альберт, — она бьёт меня тростью с другой стороны и толкает. — Отойди с дороги.

Впервые в жизни я хватаюсь за её трость. Моя рука дрожит, но я поднимаю подбородок и продолжаю стоять прямо.

— Я сказала «нет»!

— Саша, не стоит усложнять ещё больше ситуацию, — говорит дядя.

— Если ты хочешь убить Кирилла, тебе придётся сначала убить меня.

— Саша!

— Александра! — визжит бабушка, вырывая свою трость из моих пальцев и стуча ею по земле. — Я должна была догадаться, что девчонка ни на что не годна. Ты влюбилась в этого монстра, не так ли?

— Н-нет, — я прочищаю горло. — Он спас меня, и я отказываюсь предавать его.

— Если ты не уйдёшь с дороги, — предупреждает она. — Попомни мои слова, Александра Иванова, я отрекусь от тебя.

Я делаю паузу, мои пальцы дрожат, а сердце колотится так громко, что я слышу его у себя в ушах. Пот выступает на моих висках и над верхней губой, когда я смотрю на свою бабушку.

Мысль о том, что я чужая для своей семьи, разрывает мне грудь, но не больше, чем мысль о потере Кирилла.

Так что я стою и не двигаясь.

— Саша, — умоляет дядя, но я качаю головой.

— Ты мертва для меня, — говорит бабушка, снова стукнув тростью. — Я буду думать, что ты была убита в тот день вместе со всеми остальными.

Затем она разворачивается и уходит, всю дорогу стуча тростью по земле. Слезы наполняют мои глаза, но я сдерживаю их.

— Ещё не поздно все исправить, Сашенька, — мягко, почти умоляюще говорит дядя. — Сделай все правильно.

— Убивать человека, который спас меня, это неправильно. Совсем нет.

— Это ещё не конец, даже если я уйду прямо сейчас. Я вернусь за жизнью Кирилла. Это мой долг по отношению к нашей семье. Если ты решишь остановить меня, будь готова, что тебе придётся убить меня, — его взгляд смягчается, и он испускает долгий вздох. — Лучше бы я никогда не посылал тебя в армию.

Затем он уходит вслед за бабушкой.

Пока я смотрю на их удаляющиеся спины, в моей груди как будто, что-то разрывается и часть меня умирает внутри медленной смертью.

Хуже всего то, что я ничего не могу с этим поделать.

Я всегда думала, что буду с ними всегда, но теперь мне кажется, что все было зря.

Однако я не могу слишком долго предаваться страданиям. Мне нужно забрать Кирилла из этой больницы. Сейчас же.

Если дядя сказал, что вернётся, значит, так оно и будет. И на этот раз один из нас действительно должен умереть.

Я бегу к общественному телефону больницы и набираю номер, который выучила наизусть.

— Кто это? — Грубый, полный напряжения голос Виктора звучит с другого конца провода.

— Это я. Саша.

— Липовский, ты грёбаный ублюдок! Что случилось с Боссом? Я знал, что он следил за тобой после твоего неожиданного отъезда в Россию. Я отправился на его поиски, у меня это заняло несколько часов, и я нашёл только следы крови. Лучше бы эта кровь была не его, или я клянусь блядь...

— Это его. В него стреляли, и он находится в отделении интенсивной терапии местной больницы.

— Какого хрена…

— Послушай меня, Виктор, — обрываю я его и наклоняюсь ближе к телефону. — Его жизнь находится в непосредственной опасности. Тебе нужно принять меры, чтобы вывезти его отсюда сейчас же. Я останусь на страже, пока ты все не уладишь. Поторопись. От этого зависит его жизнь.

— Это из-за тебя в него стреляли? — спрашивает он с пугающим спокойствием.

Я прикусываю нижнюю губу, а затем говорю:

— Сейчас это не важно.

— Из-за тебя?

— Нет, — ложь. Я была полностью причиной этого, хотя и косвенно. Но если я скажу это Виктору, он разлучит меня с Кириллом, а я не могу этого допустить.