Я ныряю в толпу в поисках младшего брата. Я же его спутница. Мне нужно быть рядом. Вот он: окружен поклонниками – раскраснелся, глаза блестят, в своей стихии. Не хочу мешать ему, подожду.

В конце концов мы оказываемся в уголке, наблюдая за гостями и обмениваясь саркастичными замечаниями. Ноа, не привыкший к алкоголю, напивается с одного бокала виски.

– Тот старик, с которым я только что разговаривал, – заявляет он, – один из трех моих сталкеров. Я тебе уже рассказывал про них?

Моя кожа покрывается мурашками.

– В каком смысле сталкеров?

– Эти трое вечно пишут мне в личку. Один так даже пригласил меня на тройничок с ним и его девушкой. Они только что посмотрели «Сорванцов из песочницы», может, у них кинк [9] на мультики?

– Или на мальчиков-сопрано, – острю я.

– Фу, какая гадость.

Мы смеемся, и я вспоминаю, как впервые осознала уровень его иронии. Когда я была на первом курсе университета, Ноа выложил фото в «Инстаграме» с настолько забавной подписью, что я решила, будто его взломали, и написала ему об этом. «Просто у меня есть чувство юмора», – ответил он.

– Так вот, вторая сталкерша – девочка-подросток. Она шлет мне из разных городов открытки, дорисовывая на них мое лицо, – продолжает Ноа. – А третий сталкер, этот старик, все время говорит мне, что я как две капли воды похож на его умершего сына, очень талантлив, и он будет всегда следить за моей карьерой, потому что верит, что я стану настоящей звездой.

– Важный вопрос, – говорю с усмешкой, но ответ мне нужен серьезный, – такое внимание льстит или пугает?

– И то и другое.

– Но ты ведь чувствуешь себя особенным? Как будто ты по-настоящему привлек чужое внимание? – отчетливо произношу каждый слог: важно, чтобы он понял. – Мне не кажется, что они представляют какую-то угрозу, они не знают тебя. Ты просто часть их воображаемого мира.

– Говоришь, как настоящий писатель, – усмехается брат.

Я улыбаюсь ему: хорошее замечание. Это станет моей единственной защитой, если весь мой воображаемый мир пойдет под откос.

Когда мы уходим с вечеринки, Ноа отправляется в другой бар с коллегами по мюзиклу, а я ковыляю домой на высоченных шпильках. На полпути отсылаю Калебу селфи. Мои веки все так же блестят золотом, а серебряная подвеска успела нагреться. «Я лучшая в мире спутница», – пишу я: он должен это знать.

На субботнюю вечеринку Даниэль по случаю Хэллоуина я прихожу, одетая, как один из моих любимых книжных персонажей – Плакса Миртл [10] : с косичками, галстуком, гольфами и, конечно, сиденьем для унитаза вокруг шеи – купила за пятнадцать долларов на «Амазоне», – оно оказалось тяжелее, чем я думала. Из Калеба, с его бледными валлийскими чертами и длинными темными волосами, получился великолепный вампир. На Даниэль – корона и белое платье в пол, подол залит искусственной кровью. Она держится за рукоять пластикового меча.

– Леди Макбет! – здороваюсь я. – Отличный образ.

– А ты превзошла себя, моя дорогая. Это, пожалуй, даже круче, чем Реджина Джордж [11] после столкновения с автобусом.

– О-о-о, когда это было? – интересуется Калеб. – Фото в студию!

– На последнем курсе. – Я показываю ему снимок: на мне блондинистый парик и самодельный головной убор из проволоки и картона. В тот Хэллоуин мы с Даниэль перебегали из домика для лакросса в братство Сигма Чи, потом к мужскому хору, и меня везде радостно приветствовала куча незнакомых людей, хотя мы вместе жили и учились годами. Такое признание воодушевляло.

– Потрясающая задумка, – говорит Калеб, рассматривая фотографию.

Я делаю реверанс.

Даниэль протягивает нам красные стаканчики с чем-то темным.

– Из котла ведьмы, – сообщает она, играя бровями. – Мой сосед три часа готовил, я не шучу.

Мы делаем по глотку.

– А вкусно, – отмечаю я.

– Нам нужно общаться тут со всеми? – спрашивает Калеб.

– Точно нет, – отвечает Даниэль.

После того как уже третий человек хватается за мое сиденье с воплем: «Стоны, Миртл, где твои стоны?» – Калеб утаскивает меня в укромный уголок.

– Спасибо за спасение. У тебя клыки отваливаются.

Он снимает их:

– Говорить в них невозможно.

– Ах ты хитрюга, хочешь смешаться с толпой в поисках невинных и беззащитных жертв?

– Ха-ха, – говорит он с серьезным лицом. – Кстати, я хотел обсудить твой день рождения. Хочешь, устроим что-нибудь на двоих? Например, после работы в понедельник?

В груди теплеет.

– Это так мило.

Я надеялась, он что-то предложит, в конце концов, это первый день рождения, когда у меня есть парень.