Она послала за Луизой; когда женщина преклонила колено перед королевой-матерью, Катрин попросила ее подняться и проверила, не подслушивает ли их кто-нибудь.

– Ну, мадемуазель, - сказала она, - вы справились с заданием; я довольна вами.

– Спасибо, мадам. Я счастлива, что могу служить Вашему Величеству.

– Я думаю, вы уже завоевали доверие короля Наварры?

– По-моему, да, мадам.

– Как он держится с вами? Надеюсь, пресыщение не ослабит его желание?

Луиза была готова к допросу. Она знала, что королева-мать любит узнавать подробности амурных проделок членов Летучего Эскадрона. Слушая их отчеты, она как бы ставила себя на место развратниц и получала удовольствие от сопереживания. Следовало подчиниться ее воле, проникнуться порочностью Катрин. Иногда сделать это было легче, иногда трудней. Но Луиза была отчасти влюблена в Антуана, ей не хотелось делиться с Катрин самыми интимными моментами их свиданий. Однако королева-мать требовала подчинения во всем.

Через некоторое время Катрин сказала:

– Думаю, вы добились его доверия; теперь пора расширить вашу миссию. Король Наварры - протестант, этим он подвергает себя опасности. Я хочу, чтобы он стал католиком. Это - ваше следующее задание.

– Но... мадам... католиком! Изменить веру! Это очень трудное поручение, мадам.

– Я уверена, оно вам по силам, мадемуазель.

Девушка имела испуганный вид. Странное дело, подумала Катрин. Даже эта шлюха смущается при мысли о том, что ей предстоит обсуждать религиозные доктрины в промежутках между любовными упражнениями.

Катрин засмеялась.

– Это поможет вам найти тему для постельной беседы. Боюсь, что вы отнимете у Антуана последние силы!

Луиза не улыбнулась.

– Его вера, мадам, какая-то особенная. Я не задумывалась о ней. Он... принадлежит к реформистской церкви.

– А вы, полагаю, мадемуазель де ла Лимодьер, верная католичка?

– Да, мадам.

– Тогда вам доставит радость направить его на путь истинный.

– Я... я не думала, что мои обязанности обретут такой характер.

– Теперь вы знаете это.

– Да, мадам.

– Похоже, вам не по душе это задание.

– Оно такое неожиданное, мадам. Я никогда не думала о религии. Я... я сделаю все от меня зависящее.

– Я рассчитываю на это, - произнесла Катрин с улыбкой, заставившей Луизу вздрогнуть.
– Дитя мое, не хмурьтесь. Вы знаете, что я вознаграждаю тех, кто работает со мной и на меня. Превратите вашего любовника в примерного католика, и я попробую сделать его вашим супругом.

– Супругом! Но он - король, мадам, и к тому же женат.

– Верно, он - король. Его положение значительно выше вашего. Но я не сомневаюсь в том, что, если вы заставите его захотеть этого брака, он настоит на нем; кто сможет ему запретить? Он женат, говорите вы. Да, он женат на королеве Наварры. Я не думаю, что папа откажет в разводе королю-католику, который пожелает избавиться от жены-еретички. А теперь ступайте и обдумайте мои слова. Но помните о скромности. Неразумно повторять кому-либо на данном этапе даже одно мое слово. Пожалуйста, не забывайте об этом.

Луиза покинула покои Катрин. От волнения у нее голова шла кругом. Не ослышалась ли она? Неужели Катрин и правда обещала выдать за короля Наварры ее, дочь господина д'Иль Руе? И для этого она должна была всего лишь обратить Антуана в другую веру!

Когда Луиза ушла, Катрин послала за герцогом де Гизом и кардиналом Лорреном.

Она была довольна собой. Она рассеяла страхи этих мужчин, продемонстрировав враждебность Жанне Наваррской и делу реформистов, подыскав любовниц их лидерам и спровоцировав скандал, который должен был рассердить Колиньи и поразить в самое сердце партию гугенотов - два ее самых заметных руководителя запятнали себя адюльтерами.

Пока все складывалось удачно, но Катрин не хотела заходить в этом деле слишком далеко. Она должна сохранять противоборство соперничающих домов Бурбонов и Гизов; если они объединятся против нее, она не выстоит.

Она не допускала мысли, что красавице Луизе удастся обратить Антуана в католичество, но ей было необходимо убедить де Гизов в подобных намерениях Катрин. Ей казалось, что она понимает этих фанатично религиозных людей. Они не менялись. Кто мог подумать, что жестокий и честолюбивый Франциск де Гиз окажется католиком? Они оставались коварными, хитрыми и безнравственными во всем, кроме своих религиозных убеждений.

Герцога и его брата впустили к Катрин. Они низко слюнились над ее рукой.

– Добро пожаловать, господа. Что вы думаете о поведении братьев Бурбонов?

– Я бы хотел увидеть, - злорадно улыбаясь, сказал кардинал, - лица Жанны и Элеоноры, когда они услышат о шалостях своих мужей.

– Подбросить им обоим любовниц было мастерским ходом, - со смехом добавил герцог.
– Лично я считаю, что поведение Антуана не имеет большого значения. Другое дело - Конде.

– Конде сильнее Антуана, - сказал кардинал.