—Только драконы любят раз и на всю жизнь. Они по-другому не умеют, — с едва уловимой грустью произнес Эль Даар. — А наши чувства непостоянны.

— Вы говорите так, потому что сами еще ни разу не влюблялись по-настоящему.

— А вы, Ваше Высочество, говорите так, будто уже влюблялись по-настоящему.

Аврора горько вздохнула при мысли о Федоре Ивановиче. Но тут же отругала себя. Сейчас этот ушастый припишет ей чувства к ночному визитеру или к гному, или к любому другому двуногому, обитающему во дворце. И хорошего тогда не жди.

— Так что, влюблялись?

Вот прицепился, зараза! И дался ему ответ на этот вопрос!

— Влюблялась, — призналась Аврора, наблюдая за тем, как темнеет его взгляд. — Влюблялась. Но давно. И не в этой жизни.

Чуть помолчав, она добавила:

— А в этой жизни я хочу быстрее оказаться в своей комнате.

— Я провожу. Вечером жду вас к ужину.

В спальне Аврора упала на кровать. Дело принимало плохой оборот. Ее испугала реакция на поцелуй этого развратного мерзавца.

— Я бы так никогда… Не стала бы целовать его… Не стала… Это все тело этой распутницы! —– бормотала она. — Да, это оно! Бесстыдница! А ну, признавайся, с кем ты там любовь крутила! — она в сердцах хлопнула себя ладошкой по бедру. — Если она честь свою не берегла, то в первую брачную ночь ждет этого сатрапа сюрприз. Неловко выйдет. Скажет, строила из себя недотрогу, а у самой там все вдоль и поперек исстрогано. Что же делать? – Аврора закусила губу. — Ладно, — к месту вспомнила она фразу из буржуйского, но все равно хорошего фильма: — Я подумаю об этом завтра.

К ужину она вышла с больной головой и припухшими от слез глазами. Эль Даар сидел в одиночестве за столом, накрытом невиданными блюдами. Каждое из них подпадало под определение «дорого-богато». А их количеством можно было накормить весь дворец. Еще и раздать по соседям останется. А на сырых болотах орки и тролли сейчас голодают. Наверное. По крайней мере, после фильма у Авроры сложилось впечатление, что жизнь у них тяжела и беспросветна. Несправедливо. Сердце ее учащенно забилось от праведного гнева.

— Мы ждем кого-то еще? — решила на всякий случай уточнить она.

— Нет. Мы будем ужинать наедине.

— Ешь ананасы, рябчиков жуй, день твой последний приходит, буржуй! – зло пробормотала она.

— И что сие означает? Какое-то странное наречие.

— Сие означает «приятного аппетита», — с наигранной любезностью пропела Аврора, а про себя добавила: «Кушайте, не обляпайтесь».

— Странная речевая конструкция, — задумчиво произнес король. — Кажется, я разобрал что-то про последний день. И меня это наводит на неприятные мысли.

— А, это пожелание смерти вашим врагам. Так раньше говорили у меня на родине.

— Тогда надо записать эту фразу. И в дань уважения вашим предкам произнести на приеме во время визита в Волонию.

Судя по его виду, он уже представил, как поразит всех членов королевской семьи союзного государства своей эрудицией. Но приятным мечтам он предавался недолго. Взгляд его снова стал сосредоточенным и холодным.

— Авриэль, я все же хотел бы поговорить о пророчестве, — сухим, почти официальным тоном произнес он.

— Каком пророчестве?

— Этом. Вихри враждебные веют над нами и так далее. Что значат эти страшные слова?

— А, так это про революцию. Верхи не могут. Низы не хотят. Вот тогда она и случается, — озвучила она прописную истину, уписывая за обе щеки что-то похожее на шницель.

— Тогда это нам не грозит. Я могу всегда. И не по одному разу. А хотят низы или нет, меня волнует мало.

От его взгляда Авроре стало не по себе. И говорил он так, будто его слова касались не противостояния правящей верхушки и народных масс, а непосредственно ее.

— Пожалуй, я пойду к себе, — Аврора с сожалением посмотрела на недоеденный кусочек «шницеля», сиротливо лежащий на ее тарелке.

Ночью Аврора проснулась от света, проникающего в незашторенное окно. Будто кто-то светил фонарем. Она поднялась и подбежала к окну. В темноте она увидела цепочку ярко-желтых огней. Они кружились хороводом, расходились в разные стороны и сходились вместе, манили ее к себе.

Перед тем как отворить створку, Аврора на миг задумалась. Не она ли при просмотре фильмов ужасов вместе с внуком, всегда возмущалась: «Ну, загремело в этом подвале, ну что ты туда идешь? Ну, видишь странный дом у дороги, вали прочь, не останавливаясь. Как можно быть такими тупыми? Главное правило: не лезь никуда, и ничего с тобой не случится». Правда, что случалось дальше с героями, она не знала. Обычно внук досматривал фильм под аккомпанемент ее раскатистого храпа. Проснувшись на финальных титрах, она обычно спрашивала: наши победили? И если «наших» благополучно сожрали, то бодро говорила внуку: сами виноваты, нечего лезть было.

И вот теперь она сама собирается лезть навстречу неизведанному. Хотя чего бояться, она же не в фильме.

Знакомым способом она вылезла из окна. Не успела она опомниться, как оказалась с кляпом во рту и с грязным мешком на голове. Руки, ноги ее оперативно скрутили и куда-то поволокли. Затем, судя по тряске, она оказалась в повозке, причем совершенно раздолбанной. Она подскакивала на каждой точке и дребезжала на все лады. Аврора подумала, что пока они доберутся до места, ее тело превратится в отбивную.