Того же числа перед полночью мы пошли далее, и скоро спустились с сих гор — спуск сей довольно крут хотя и не высок, но дорога так хороша, что можно почти принять ее за искусственную. — На самой вершине оных есть небольшой бугор называющийся Кыр {46} на котором непрестанно свирепствует сильной ветр. — На сем бугре поставлен памятник в честь родоначальника поколения Туркменского Ер Саре Баба {47}. Многочисленное поколение сие прежде обитавшее около Балканского залива, теперь перешло к Бухарии. — Ер Саре Баба по словам жителей жил в давние времена, и был уважаем по добродетелям своим и многочадству. — Он пожелал быть похороненным на вершине сей горы близь дороги, дабы всякий проезжий молился за него, — почему и горы сии названы его именем. — Надгробной памятник его состоит из шеста к коему привешено несколько разноцветных тряпок, обваленного каменьями, оленьими рогами и разбитыми черепками горшков. — Сии приношения делают ему проезжающие Туркмены хотя бы и другого поколения были — никто из них не смеет коснуться до сей могилы, близь которой видно еще древнее кладбище.

Спустившись с горы казалось, что мы перешли совсем в другой климат, наступила тихая и теплая погода, мы шли сыпучими песками, по коим росли однако же кусты, — наконец 25 числа к 3 часам утра сделавши 25 верст прибыли к колодцам Туер, — направление наше было O ten N. — Не далеко от оных вправо от дороги есть небольшее кочевье поколения Ата, оно прежде было у самых колодцев — народ сей не силен и часто обижаемой соседями; прибегает к покровительству Хивинского Хана. Ата редко дерзают разбойничать, потому что слишком рассеяны; но когда верный случай представляется, то хищнее еще других в грабежах. — Одежда их а особливо лица различествуют от прочих Туркменов, также и образ жизни их и нравы — всего числом их не более 1000 кибиток, должно полагать что народ сей получил начало свое не от тех поколений, которые населяют всю называемую нами Татариею.

В Туере находится 6 колодцев с хорошей водой, но земля в сем месте совершенно голая, зелени во всю дорогу не видно, а здесь и сухого прутика не было.

Неподалеку от сих колодцев находится каменной памятник довольно хорошо сложенной в честь Туркмена Джафар Бая, одного из родоначальников поколения Иомудов, он оставил название свое храбрейшему и многочисленнейшему из племен поколения Иомуда, их считается до 2000 кибиток, — они имеют некоторое первенство над прочими. Проводник мой Сеид был сего поколения и гордился им как и прочие единоплеменники его.

Из Туера идут две дороги в Хиву — настоящая ведет прямо, но представляет два неудобства, первое то, что по оной недостает колодезной воды, а второе что лежит недалеко от Туркменских кочевьев поколения Теке, самого хищного и находящегося в вечной ссоре с соседями; взаимной грабеж между ними никогда почти не прекращался, и нередко случается, что Теке разбивают керваны Иомудов. Первое неудобство отвращается для керванов идущих зимою потому, что тогда снег заменяет недостаток в воде — конные же и летом по ней ездят.

Вторая дорога идет влево отклоняясь к Северо-Востоку, она двумя сутками езды длиннее первой, но имеет более воды и безопаснее; однако Сеид зарядил в Туере ружье советуя мне приготовить и свое.

Напоив верблюдов мы пошли далее и после 20 верст сделали небольшой привал, а к вечеру, перешедши еще 20 верст остановились. — Направление наше было N ten О. — Степь на сем переходе имела в стороны некоторое возвышение.

Геким Али-Бай продолжал вести себя очень грубо против меня, — несмотря на опасность в сем месте он никогда не дожидался нас чтобы вместе ехать, я его также о сем не просил, и видя из поступков его, что в случае нападения; на него надежды мало, я стал сам далее от него останавливаться, и брал по ночам все нужные предосторожности; тюки свои всегда складывал в виде равелина, и имел оружие в готовности. — Один раз приходили из кервана его люди и советовали мне для безопасности соединиться, я отвечал, что могут сами присоединится ко мне если боятся, — и они не сказав ни слова ушли. — Однако же один из его сопутников, которому весьма хотелось чаю, перешел ко мне с 16-тью верблюдами и одним работником, и следовал со мною во всю дорогу в надежде получить богатые подарки; но он ошибся. — Мне удалось поссорить его также как и своих проводников с Геким Али-Баем; я сделал сие дабы иметь хороших лазутчиков в Хиве, узнавать замыслы его и доносы на меня Хивинскому Хану, которые мог бы он сделать дабы выслужиться у Хана и отмстить Сеиду. — Он приметил, что я вел записки дорогой, и первый распустил о сем в Хиве слух.

Сентября 25. Прежде полуночи поднялись мы опять в путь. — Местоположение было несколько гористо; после 23-х верст хода мы прибыли перед рассветом 26 го числа к колодцу Дирин {48}. Колодезь сей находился в глубокой балке, и обделан камнем, вода в нем вонючая и солоноватая; — однако мы принуждены были налить ею бурдюки свои, потому что отправлялись из сего места в совершенно безводную степь.

Дирин можно назвать границею приморских Туркменов: верстах в 11/2 от сего колодца влево находится последнее кочевье Иомудов поколения Бага, содержащее до 50-ти дымов. — От сего места должно тянуться совершенною пустынею 5 или 6 суток до колодцев Беш Дишик, которые можно принять за прежние границы Хивинского владения. Сей переезд самый трудный из всей дороги от Балкана до Хивы. — Балка Дирин имеет крутые берега и представляет русло прежней реки текшей от Севера на Юг в старинное логовище ныне сухой Амудерьи{49}, о которой будет ниже упомянуто. — Недостает воды и зелени, чтобы оживить место сие прекрасно расположенное; но здесь природа мертвая и кажется никогда жизнь не посетит сих мест населенных звероподобными людьми.

В сем месте Геким Али Бай столкнувшись с моим керваном, сделал ныне первое приветствие. — Искренность моя не на языке сказал он мне, так как у окружающих вас, но она в сердце моем. — Я отворотился и оставил его без ответа.

Здесь явилось ко мне много охотников ехать вперед к Хивинскому Хану вестниками о моем прибытии; но зная вероломство их, я отказал.

Сентября 26. В 10 часов утра мы пустились в дорогу, шли ровною степью и после 23 верст остановились. — Того же числа ввечеру опять тронулись и 27 с восхождением солнца остановились после 34 верстного перехода. В течении сих двух переходов мы шли по трем направлениям — сперва NO, после О, а наконец O ten N.

Дорогой мы встретились с небольшим керваном идущим из Хивы; я дал записку к Майору Пономареву Туркмену Магомед Ниасу ехавшему с оным, в которой извещая его о благополучной езде своей, просил захватить сына Геким Али-Бая если со мною что неприятное случится.

Сентября 27. В 8 часов утра пустились в путь, и проехав 31 версту ввечеру остановились. — В правой руке верстах в 10 был у нас колодезь Казагли коего вода очень солона, и негодна к употреблению.

С 27 числа вечера до вечера 28 мы прошли без остановки в целые сутки 67 верст — так как совершенно ничего мне не представлялось в течении всего перехода, то и не о чем более упомянуть как о смертельной скуке, которую ощущал. — Отдохнув часа два, опять пустились в путь и после 27 верст хода по направлению O ten N. остановились на рассвете; 29 числа холод был довольно сильной.