Что из вечности несет

Адский вихрь, что пламя, жгучий,

От которого всё мрет, —

Ты — удар посланца божья

В мрак сей огненным мечом,

Ужас тьмы и бездорожья

Вмиг рассеявший кругом

И открывший для поэта

Солнце Истины над ним,

Мир кругом — в сияньи света,

И в душе его, поэта,

Образ, выстраданный им!

1888

«ВЧЕРА — И В САМЫЙ МИГ РАЗЛУКИ...»

Вчера — и в самый миг разлуки

Я вдруг обмолвился стихом —

Исчезли слезы, стихли муки,

И точно солнечным лучом

И близь, и даль озолотило...

Но не кори меня, мой друг!

Венец свой творческая сила

Кует лишь из душевных мук!

Глубоким выхвачен он горем

Из недр души заповедных.

Как жемчуг, выброшенный морем

Под грохот бури, — этот стих!

1889

«ИЗ ТЕМНЫХ ДОЛОВ ЭТИХ ВЗОР...»

Из темных долов этих взор

Всё к ним стремится, к высям гор,

Всё чудится, что там идет

Какой-то звон и всё зовет:

«Сюда! Сюда!..» Ужели там

В льдяных пустынях — божий храм?

И я иду на чудный зов;

Достиг предела вечных льдов;

Но храма — нет!.. Всё пусто вкруг;

Последний замер жизни звук;

Туманом мир внизу сокрыт, —

Но надо мною всё гудит

Во весь широкий небосклон:

«Сюда! Сюда!» — всё тот же звон...

1883

В. и А.

Всё, чем когда-то сердце билось

В груди поэта, в чем, творя,

Его душа испепелилась,

Вся в бурях творчества сгоря, —

В толпе самодовольной света

Встречая чуть что не укор,

Всё — гаснет, тускнет без привета,

Как потухающий костер...

Пахнёт ли ветер на мгновенье

И вздует уголь здесь и там —

И своего уж он творенья

Не узнает почти и сам...

Восторг их первого созданья,

Их мощь, их блеск, их аромат —

Исчезло всё, и средь молчанья

Их даже самые названья

Могильной надписью звучат!

Безмолвный, робкий, полн сомнений,

Проходит он подобно тени

Средь века хладного вождей,

Почти стыдяся вдохновений

И откровений прежних дней.

Но поколенья уж иного

Приходит юноша-поэт:

Одно сочувственное слово —

Проснулся бог и хлынул свет!

Встают и образы, и лица,

Одушевляются слова,

Племен, народов вереница,

Их голоса, их торжества,

Дух, ими двигавший когда-то,

Всё — вечность самая встает,

И душу старшего собрата

По ним потомок узнает!

Да! крепкий выветрится камень,

Литой изржавеет металл,

Но влитый в стих сердечный пламень

В нем вечный образ восприял!

Твори, избранник муз, лишь вторя