В высотах заоблачных, в пещере,

Он узнал про плен страны родной;

И вскочил, и выхватил он саблю,

И, подняв ее над головой,

Острием, в упор, ударил в камень...

Он ударил, чтоб ее сломать,

Но о камень не сломалась сабля,

А вошла в него по рукоять;

Сам же Марко, силою чудесной

В этот миг внезапно поражен,

Повалился на землю в пещере

И в глубокий погрузился сон.

Высоко пещера та в Балканах;

Духи гор все входы стерегут,

Вкруг играют с молнией и громом,

С ветром песни буйные поют.

Ту пещеру пастухи лишь знают.

И сказали духи пастухам:

«В срок свой сабля выпадет из камня,

Встанет Марко и отмстит врагам!»

И с тех пор к пещере по утесам

Пастухи взбираются тайком:

Триста лет не трогалася сабля,

Триста лет спал Марко крепким сном.

В крае сербском вознеслись мечети;

Янычар, в толпе, средь бела дня,

По базарам жен давил копытом

Своего арабского коня.

Царь и царство, пышный двор и баны,

И пиры, и битвы — отошли

В область снов, как светлое виденье,

В область царств, исчезнувших с земли...

Вдруг раздался словно гул подземный,

Вся гора под Марком сотряслась,

Спящий Марко вдруг зашевелился,

Сабля ж вдруг из камня подалась...

Этот гул — был гром полтавских пушек.

Марков сон с тех пор тревожен стал.

Вот летят орлы Екатерины,

По Балкану трепет пробежал —

Мир, лишь в песне живший, словно вышел

Из земли, как был по старине:

Те ж гайдуки, те же воеводы,

Те ж попы с мечом и на коне!

С древней славой новую свивая,

Гусляры по всей стране идут:

Бьет врага Георгий или Милош —

Тотчас песнь везде о них поют...

Вот уж снова колокольным звоном

Загудела сербская земля...

Вот — Белград позорившее знамя

Спущено навек с его кремля...

С каждым часом Марков сон всё тоньше,

И из камня сабля всё идет, —

Говорят, чуть держится, уж гнется...

Что же медлит? Что не упадет?..

<1870>

РАДОЙЦА

(Из сербских песен)

Что за чудо, господи мой боже!

Гром гремит или земля трясется?

Или море под скалой грохочет?

Или вилы на горах воюют?

Нет, не гром и не земля трясется,

И не вилы горные, не море, —

То паша на радости стреляет,

Сам Бекир-ага палит из пушек,

Ажно в Заре все дома трясутся!

Да еще б не радость, не веселье!

Удалось ему словить Радойцу,

Гайдука Радойцу удалого!

И Радойцу привели в темницу,

А уж там давно сидит их двадцать,

Целых двадцать гайдуков удалых.