Шрифт:
Преступившей заповедный праг.
406. ДИОНИС НА ЕЛКЕ{*}
Кто заглядывает в щелку
На рождественскую елку?
Пестун мраморный — Сатир
Не пускает к нам ребенка,
Говорит: «Там в людях мир».
Резвый бог смеется звонко,
Рвется, кудри размеча;
А на елочке, на тонкой, —
Загорается свеча.
407. СВИДАНИЕ{*}
Не верь поэту! В октябре,
Дитя, желал он майской розы
И проливал, изгнанник, слезы,
Умыслив бегство в декабре.
Еще роскошного Кавказа
Услышим новые хвалы,
Когда пред ним из синей мглы
Казбек сверкнет, «как грань алмаза!»
Но в эти дни он снова наш:
Мы вместе новолетье правим
И братских муз согласно славим
Под звон запенившихся чаш.
Лиэя благодатью, Геба,
Питомцам Феба помоги
И тирсом розовым зажги
На темной елке звезды неба.
408. ХОРОМНОЕ ДЕЙСТВО{*}
Лидии Ивановой
Ты носила свой повойник!
А прекрасная сестра
Впрямь была святой разбойник.
Помню сжатые уста,
Злость и гибкость леопарда
И склоненья у Креста...
Страшен был бандит Рихардо!
Лестницу он уволок
Чрез партер с осанкой важной.
Курсио, отец, был строг,
Черноокий и отважный.
В шлеме был нелеп и мил
Наш Октавио. И злобен
Дон-Лисардо, — только хил.
Фра-Альберто — преподобен.
В яму Хиль спустил осла;
С Тирсо Хиля ты тузила.
Круглолица и смугла,
Юлия изобразила
Гордость девы молодой,
Страсть монахини мятежной.
В залу мерной чередой
Долетал подсказ прилежный.
Кто шатром волшебным свил
Алый холст, червонный, черный?
В черной шапочке ходил
Мэтр-Судейкин по уборной.
Мейерхольд, кляня, моля,
Прядал лют, как Петр Великий
При оснастке корабля,
Вездесущий, многоликий.
То не балаган, — чудес,
Менга, то была палата!
Сцену складками завес
Закрывали арапчата...
Так вакхический приход,
Для искусства без урона,
В девятьсот десятый год
Правил действо Кальдерона.
409. МИРНЫЕ ИАМБЫ{*}
А. Д. Скалдину
Я был далече. Этих песен ты вверял
Станку печатному листы;
А друг, смутясь, и враг, ликуя, повторял
Ползучий шепот клеветы.
Моей чужбины гул достиг. Спокоен я...
Нет, ничего не изменю
В том, что слагал. Открыта в песнях жизнь моя.
И никого не обвиню!