Я обрадовалась, потому что подумала: «Наконец-то он хочет посвятить меня в свои дела» Это была наша деловая поездка, я старалась от него не отставать, потому что знала, что очень скоро мне нельзя будет ездить верхом.

Июнь — самый хороший из всех месяцев. А может быть, он казался мне таким, потому что я была так счастлива. По небу разлилась кобальтовая синь с легким намеком клочковатых белых облаков. Красноклювые альпийские вороны и чайки ныряли и взмывали над водой; мы ехали в сторону от моря, по тропинкам в полях, и я была очарована сельской местностью. Белый кервель по краям дороги напоминал мне кружева, а трава была усеяна голубыми незабудками и красными взъерошенными малиновками.

Солнце грело, я была счастлива. Я чувствовала себя сильной, и, хотя я была рада, что еду рядом с Колумом, я знала, что с таким же удовольствием я вернусь домой, к своему сыну. Он был в хороших руках: забота о детях — это единственное, что можно было доверять Дженнет. Колум пел — это была старая охотничья песня, которую он так любил.

Я не узнавала дороги, пока мы не подъехали к гостинице. Перед нами была «Отдых путника», и нас встречал хозяин, который в ту, другую, ночь был в таком затруднительном положении. Сейчас он весь сиял от удовольствия, сложив руки на груди.

Колум соскочил с лошади и помог сойти мне. Подбежали конюхи, чтобы отвести лошадей.

— Дубовую комнату, хозяин! — крикнул Колум.

— К вашим услугам, мой господин, — ответил хозяин гостиницы.

Мы поднялись по лестнице — и вот комната, которую я помнила очень хорошо: большая с пологом кровать, где я спала вместе с матушкой, зарешеченное окно, в которое я увидела Колума.

Хозяин говорил в это время:

— Есть оленина, приготовленная по вашему вкусу. А пироги такие, что во рту тают. И, если милорд пожелает, есть мед, приправленный специями, чтобы запить все это.

— Все ставь на стол! — крикнул Колум. — Мы проделали большой путь и очень голодны.

Хозяин поклонился, шаркая, вышел вон, оставив нас смотрящими друг на друга.

Колум подошел ко мне и положил руки мне на плечи:

— Я всегда обещал себе, что мы с тобой обязательно поспим на этой кровати.

— Ты — человек, который не терпит, когда ему противоречат.

— Какой стоящий мужчина потерпит?

— Но ведь многие мужчины понимают, что в жизни есть вещи, на которые они не имеют права.

— Только не такой мужчина! — резко ответил он. Я засмеялась.

— Ты все это подстроил из-за того, что случилось здесь, когда я приехала сюда с матушкой? Он пожал плечами.

— Я должен был решить кое-какие дела и подумал, почему бы не сделать этого в «Отдыхе путника»? Я возьму с собой жену, и мы переночуем в Дубовой комнате, и это заставит ее осознать, что муж у нее — человек, который рано или поздно все сделает по-своему.

— Я никогда не смогу понять, почему человек, признанный король своего замка, должен постоянно доказывать, что он король.

— Потому что он не уверен, что один человек понимает это, и, сказать тебе правду, он очень хочет, чтобы именно этот человек сделал так.

Я положила голову ему на грудь и обняла его.

— Я поняла, Колум, что довольна жизнью. Ты — сильный человек, я не могу отрицать этого, но что бы мне ни предлагали принять, я всегда должна иметь свою точку зрения… ты пойми это.

— Я бы не хотел иметь глупую простушку… вроде, ..

Я была рада, что он остановился, но знала, конечно, что он говорил о Мелани. Чтобы поменять тему разговора, я сказала:

— Ты говоришь, что пришел сюда по делу. Скажи, по какому, Колум, я очень хочу знать.

Я увидела, как тень пробежала по его лицу. Он подошел к окну и выглянул на улицу, потом повернул голову и сказал:

— Что ты знаешь о моих делах?

— В настоящий момент совсем немного, но хотела бы узнать больше.

— Нечего узнавать! У меня есть товар, который я хотел бы показать купцу. Мы встречаемся в этой гостинице.

— Значит, мы приехали сюда из-за дела, а не из-за той ночи?

— Скажем так: немного того и немного другого.

— Какой у тебя товар, Колум? Откуда он? Он не ответил на эти вопросы, только сказал:

— Скоро прибудут два моих человека с грузом, они привезут товар.

— Что за товар? — настаивала я.

— Бывает разный.

Он подвел меня к кровати и снял с меня плащ.

— Колум, я многое хотела бы знать. Когда я начинаю думать об этом, я сознаю, что очень мало знаю. Ты — мой муж. Ничего на свете я не хочу так, как делить с тобой твою жизнь, и, если я это делаю, я хочу знать…