А впереди Заречное, ещё живое, но уже в агонии запустения. И церковь с колокольней на крутом повороте улицы обнажёнными куполами напоминает рёбра истлевших на солнце и ветрах погибших животных.

Пришлось маневрировать, объезжая множество луж на разбитом асфальте; опытный байкер Игорь делал это виртуозно, почти не теряя скорости, но Настя сразу отстала, и пришлось тормозить. За селом после небольшого пшеничного поля справа и слева пошли полосы картофельных участков горожан.

Уже не вдали, а над городом время от времени сверкали молнии, лениво громыхало. Решили проехать ещё немного, до железной дороги, скрытой за лесополосой. Да только туча оказалась проворней: догнала путешественников сразу за полем пшеницы.

Если бы только туча – началась настоящая буря! Налетевший резкий ветер не давал удержать равновесие на велосипедах, заставил спешиться. Оглянувшись, Игорь увидел быстро приближающийся тёмный столб, похожий на воронку – вроде торнадо из американского фильма. Мгновенно сориентировавшись, потащил Настю с велосипедом в канаву, заросшую травой, велел лечь, закрыть голову руками.

Потоки обрушившейся воды вжали путешественников в траву. И вдруг, среди и без того сильного шума дождя, завываний ветра и раскатов грома, совсем рядом с ними раздался страшный шлепок, будто сбросили с высоты на поле тучное существо, вроде коровы или бегемота!

Боясь пошевелиться, Игорь ждал каких-нибудь ужасных последствий, но продолжения не последовало – буря закончилась так же неожиданно и быстро, как началась: дождь и ветер стихли. Промокшие насквозь, ребята стали выбираться на дорогу, скользя и путаясь в траве; велосипеды до поры оставили в канаве. Смерч, прошедший рядом, пересёк железную дорогу и удалялся на юго-запад. Едва почувствовав под ногами твёрдую обочину дороги, оба разом обернулись к картофельному полю.

Герои фильмов-ужасов, склонные к истерике девчонки, в подобных эпизодах верещат, как пойманные поросята. Но Настя только прижалась к застывшему в столбняке Игорю, и оба онемели. У самого края картофельного поля, оставив за собой длинную с чёрным блеском полосу вывороченной земли, среди молоденьких кустиков картошки лежало нечто блестящее, бесформенное, какая-то глыба льда! Но эта глыба быстро таяла под лучами выглянувшего солнца, проявляя контуры существа совершенно нереального и тем не менее очень знакомого по фантастическим фильмам и сказочным рисункам…

Столбняк длился не больше минуты. Игорь нащупал в кармане мокрых джинсов мобильник, вынул его и набрал номер отца.

– Папа, приезжай скорее! Тут такое… просто потрясно, как в кино… Да нет, долго объяснять… Это фантастика, поверь! Приезжай – не пожалеешь… Мы здесь с Настей, недалеко, в Заречном… точнее, сразу за селом, ждём!

* * *

Когда смерч понёс свою ужасную силу дальше, за реку, Карп Холяпин выбрался на луг из-под крутого берега на излучине Тёши, где скрывался от внезапно налетевшей бури вместе с детьми, Егоркой и Настёной. Смерч разметал свежескошенное сено, закрутил, унёс высоко в небо всё, что Карп накосил, а дети старательно сгребли в валки для просушки.

Обернувшись на деревню, где осталась жена с двумя младшенькими сыновьями-погодками, Карп не увидел крыши своей избы, да и родной деревни не узнал. Избы стояли чёрные, слепые – буря разметала соломенные крыши крестьянских изб, разрушила ветхие сараи, уцелели лишь прочные бревенчатые амбары. Вётлы, что росли за околицей, вырвало с корнем.

Ещё не осознав до конца случившегося, имея наперёд мысль о жене и мальчиках – живы ли? – Карп благодарил Бога за то, что невредимы остались Егорка и Настёна, самого Бог миловал, и уже думал о том, цела ли корова-кормилица, чем прокормить её, когда не будет доставать сена, и как устроить новую крышу да хлев.

И только спустя некоторое время осознал, что Настёна дёргает его за подол рубахи, а Егорка без устали повторяет:

– Тятя, глянь, чё там, навроде лёда, сверкает?

Отворотив взгляд от порушенной деревни, Карп наконец взглянул, куда указывал сын. Совсем близко на пологом спуске к реке, посреди скошенной травы, раскинулось холмом, покрытым сверху снегом и льдом, нечто невиданное в здешних местах, непонятное и потому страшное, чего до бури на лугу не было и в помине. Какая-то тварь, принесённая бурей, туша, которая не могла быть коровой или лошадью, так как была в длину гораздо более – никак не меньше девяти аршин.

Конец ознакомительного фрагмента.