Немного «сдрейфифший» курсант, собиравшийся еще секунду назад своим отступлением расчистить место для драки, потерял равновесие и рухнул на поверженного Валерой типа, чем окончательно утвердил превосходство Советских Вооруженных сил над криминальным элементом.

«Промокашка», поняв, что пассажиры вагона сейчас окончательно перестанут считаться с криминальными авторитетами и перейдут к суду Линча, свойственного, по большей части, загнивающей Америке, поспешил смыться из вагона.

До этого тихо сидевшие граждане оживились и явили людям в форме свои креативные мысли по поводу расправы и глумления над поверженным хулиганом, причем, идеи из Административного или Уголовного кодексов им в голову не приходили.

Благо поезд делал частые остановки и от назревавшего самосуда уголовный элемент был спасен нарядом милиции.

После этого случая весь взвод очень зауважал Валеру, находя в его личности еще массу положительных качеств.

Кафедра Артиллерии

Кафедра артиллерии изобиловала уникальными личностями. Что ни человек, то кладезь армейской мудрости.

Взять хотя бы начальника кафедры полковника Топникова – очень невысокий и жизнерадостный человек, с хорошим командным голосом, помниться, учил молодых курсантов как надо инструктировать личный состав.

«Главное, – говорил он, – сказать слово «инструктирую» и можете больше ничего не добавлять».

Вообще, он был человек, способный на неординарные поступки, потому, наверное, и стал начальником кафедры. Некоторые помнят, как на стрельбах в Чебаркуле он разговорился с конным башкиром, возвращавшимся с рыбалки. Оказывается, это был разведопрос, в результате которого было установлено, что в ближайшем озере рыба есть, а рыбаков нет. Тогда Топников, по всем законам науки СУО, произвел вычисления и дал команду «захерачить туда пару снарядов». Первый день рыбу ели с большим удовольствием, но на третий рыбный день вежливым матом поминали его отеческую заботу.

Еще вспоминается Арджованидзе, перешедший на кафедру с должности командира нашего учебного дивизиона. Никакой мороз его не брал на полевых занятиях. На улице минус 20, до спасительной посадки в машину остается каких-то полчаса, но тут раздается на ломаном русском языке команда: «Тридцать пьять минут на цхему». И ты понимаешь, что из шубинки надо достать начинающую уже коченеть руку и этой голой рукой рисовать схему огня артиллерии.

Несколько по-иному относился к зимним полевым занятиям подполковник Хлонь, заранее дававший команду брать с собой туда футбольный мяч. Когда он видел, что курсант от мороза перестает соображать окончательно, то делил взвод на две команды и минут на пятнадцать запускал футбольный матч, так чтобы футболисты успевали согреться, но не успевали взмокнуть, а затем продолжал занятия.

Но был еще и Фабриков, которого справедливо называли на гангстерский манер – Джо Фабрикант. Вид у него, действительно был свирепый: квадратная лысеющая физиономия, коренастая фигура и большие кулаки. К этому надо еще прибавить свирепый взгляд полупрофессионального боксера. Если бы он, летом, закатывая рукава форменной рубашки выходил за пределы училища без фуражки, то встречные прохожие, наверняка, отдавали бы ему свои кошельки сами.

Его очень возмущало, что на двадцатиградусном морозе курсанты плохо усваивают материал по тактике артиллерии, и обещал написать в Комсомольскую правду о том, каких недоумков готовят в военно-политическом училище. Он почему-то не понимал, что при таком морозе у нормального и плохо одетого человека в мозгах тумблер поворачивается в положение «выкл», а после нескольких часов, проведенных на таком морозе в положение «совсем выкл». Но спасибо и Фабрикову, в том числе, а тактику артиллерии и СУО все более-менее выучили.

Некоторым довелось с ним познакомиться поближе благодаря тому, что он оказался курирующим преподавателем на стажировке. И при ближайшем рассмотрении он предстал нормальным мужиком с хорошим армейским юмором.

Стажировка стажировкой, а культпоходы в армии – дело святое. Вот Джо и вывез курсантов в город Горький, местными достопримечательностями полюбоваться. Ну, ходили они так все вместе полдня, тихо, спокойно и забрели на набережную великой русской реки Волги, полюбоваться ее течением.

Стояли курсанты, любовались на реку, косили глазами на стайку девчонок, неведомо как, тоже оказавшихся на набережной. Девушкам внимание курсантов нравилось, они что-то говорили шепотом друг дружке, хихикали. Но что-то не срасталось. Неудобно курсантам при Джо Фатриканте подкатывать к противоположному полу. Но Фабриков оказался свойским мужиком, и чтобы улучшить взаимопонимание между полами в свойственной ему манере гаркнул: «Товарищи бабы! Вы почему на моих кобелей внимания не обращаете?!!». Лысый череп вкупе с громовым голосом произвели на дам эффект ядрёного взрыва – их как ветром смело с парапета…

Зато вечером, в электричке, везшей экскурсантов обратно в военный городок, его вмешательство оказалось очень кстати. Когда в тамбуре к одиноко курившему щупловатому курсанту подкатили трое пересидков из колонии-поселения, Джо моментально понял, что там какой-то кипеш намечается и первым выскочил на подмогу. Не вступая в словесную перепалку, отработанными ударами нанёс троим проходимцам вред, несовместимый с их самостоятельным передвижением. Кроме того, в счет нанесенного Вооруженным силам морального вреда он с особым цинизмом расколотил все бутылки с портвейном, которые везли с собой поселенцы, о тамбурную дверь, нанеся им тем самым еще и тяжелейшую психологическую травму.