Да только размышлять над этими странными явлениями у меня времени не было. Велела наша новая госпожа уборку начинать. И в бане, и по всему двору всё в порядок приводить. Дрова Колей наколотые ровненько под навес сложить, всё до единой щепочки убрать, даже кору подмести. Баню всю промыть и вытереть насухо. Кипяток оставшийся перелить в отдельный бидон и отнести в дом. В общем, гоняла нас, как новобранцев. Только одно дело закончишь, тут же следует новый приказ. Спешишь выполнить, чтобы хоть минутку передохнуть – она еще работу тебе придумала. И главное постоянно издевается: вот закончите, говорит, уборку и всё – можете полчасика на травке поваляться. А сама новые задания одно за другим нам выдает. Туда сходи, то принеси, здесь подмети, там вычисти, да ещё крапиву вдоль забора всю повыдерай! И да – голыми руками выдёргивай эту крапиву распроклятую, нет, мол, у меня для холопов никаких рукавиц, не предусмотрено!

Так до вечера над нами глумилась. Солнышко уже к закату катится, а мы стоим перед ней почти голые (хорошо хоть труселя разрешила надеть), она валяется в своём шезлонге и посмеиваясь так говорит:

– Ну извините, что так получилось, не виновата я, что вы такие недотёпы и отдохнуть у вас нет времени. Пошустрее надо быть. А сейчас пора ужин готовить – идите на кухню, картошку чистить. Жрать-то, небось, хотите?

Тут вспомнили мы, что с утра у нас маковой росинки во рту не было, желудки аж взвыли и заурчали от голода. Пошли чистить картошку, куда деваться-то?

Накормила, правда, нас Акулина вкусно. Вкусно, но мало. Правда и тут не обошлось без унижения. Поставила перед нами по миске тушеной картошки с каким-то мясом (уж не человечина ли?). Но не на стол, а… на пол!

– Чего смотрите? – говорит. – Давайте, жрите, свиньи.

И ногой своей миски в нашу сторону подталкивает. А сама как всегда издевательски над нами посмеивается. Она вообще веселая в тот вечер была.

Ну нам не привыкать уже было на колени перед ней бухаться. Встали и тут на четвереньки. Видим, что никаких ложек она нам не выделила, сообразили, что придется так, по-собачьи хавать. Но не до политесу уже было, слюни практически на пол капали. Сунули мы с браткой в эти миски свои морды страдальческие, а эта скотина тут же голыми своими ногами их от нас закрыла, нате, мол, целуйте, холопы, мне ножки, прежде чем есть. Благодарите свою барыню!

Переглянулись и молча расцеловали её пухлые ступни. Не впервой уже. Да и мысли не возникло, чтоб уклониться-то. Как нормальное явление мы теперь такое поклонение воспринимали. После всего, что она с нами в тот день сделала.

Жрём, а она нас по головкам гладит ногами. Как пёсиков своих послушных. А кто мы есть теперь, разве не пёсики?

А после ужина повела нас Акулина в свою опочивальню. И сделала Николаю роскошный подарок, от которого он, правда, потом часто плакал и впадал в странную задумчивость, почти что в депрессию. Распахнула она перед нами свой огромный шкаф-гардероб весь забитый роскошными нарядами и говорит Коле:

– Выбирай, холоп. Какое платье у меня стащить хотел? Накажу, как и обещала, но платье подарю. Любое!

Коля завис, тупо разглядывая всё это несметное для него богатство. И стыдно ему было до чёртиков, и глаза аж сумасшедшими сделались от вожделения. Вот, оказывается, о чем он втайне от всех мечтал до сорока лет-то! Вот что его изводило по ночам в горячих влажных снах.

Любое, говорит, подарю. И было из чего выбирать! И роскошные бальные платья со всякими украшениями (я в них нихера не смыслю, но Коля, наверняка оценил!) и попроще и поскромнее, на любой вкус! А выбрал он всё равно то, в котором Акулина нас вчера встречала. Уж больно оно запало ему в душу. Ухмыльнулась Хозяйка наша его выбору, как будто по особому его оценила, и отдала ему, приказав тут же надеть.

Засмущался еще сильнее мой брательник, не знал, куда взгляд спрятать. Но Акулина строга и пытаться её осушаться, хоть и в мелочах, весьма чревато. Мы это уже поняли. Так что пришлось Коленьке тут же, при нас, в платье своей жестокой барыни втискиваться. Правда, оно ему в самый раз подошло. Но лишних движений теперь Коля себе позволить не мог. Мужчина в женском платье обязан вести себя соответствующим образом – как скромная взрослая женщина. Собранно и аккуратно. Каждый свой шаг надо контролировать. А Коля мой поначалу в таком наряде нелепо выглядел, но разве захочешь еще разок в парной оказаться под розгами-то? Так что быстро освоился.

А мне-то каково на него смотреть было? Глаза б себе выколол лучше! Но постарался больше в пол пялиться, чтоб лишний раз с омутами-глазищами Акулины не встречаться взглядом. И так куклой себя чувствовал в её присутствии. Тряпичной такой куклой – петрушкой, которую на руку надевают…

***

Хотите узнать, как проходит обычный наш день? Пожалуйста. Спим мы на полу, рядом с кроватью нашей барыни. Это чтобы всегда под рукой были, если захочет что-нибудь приказать среди ночи Хозяюшка – всегда к её услугам. Просыпаемся по хлопку её ладоней. Рано просыпаемся, потому, как у ведьм не принято долго спать, у них утро – самое колдовское время, как, впрочем, и полночь. Но об этом позже.

Итак, просыпаемся, когда Акулина в ладошки хлопнет. При этом она обычно сладко потягивается у себя под одеялом, довольно жмурится, словно кошечка, сытая и довольная, и тут же ножки свои божественно-белые из-под одеяла высовывает, свешивая их по обе стороны кровати. Нам с Коляном не нужно объяснять смысл этого движения, мы уже научены что и как надо делать. В тот же миг устремляемся к её стопам и как можно более ласково и нежно лобзаем их, смачно чмокая и слегка полизывая. Начинаем с пяточек, затем вверх по ступне поднимаемся и обсасываем отдельно каждый пальчик. Обязательно между пальчиками отдельно вылизываем, Хозяйка особенно это дело любит, шевелит пальчиками игриво, и даже иной раз хихикает негромко от такой ласки. Видать там у неё эрогенная зона, а у нас на то и расчет тонкий имеется.