Она говорит что если вещь тебя радует лучше не знать как она сделана. Ты должен всю жизнь заниматься чем-то одним и для полного счастья потреблять все остальное исключительно в готовом виде. Тогда и поймешь и почувствуешь гораздо больше чем те кто хотя бы отчасти знает как это делается.

Она страстный поклонник того что у французов называется metier [40] и утверждает что больше чем одним metier человек владеть не может так же как не может в совершенстве владеть больше чем одним языком. Ее metier писать книги а язык английский.

Воображение складывается из умения наблюдать и умения упорядочивать наблюдения, в тех случаях конечно когда воображение у человека есть от природы, вот чему она учила многих молодых писателей. Однажды когда Хемингуэй написал в одном своем рассказе что Гертруда Стайн всегда знает чем хорош тот или иной Сезанн, она посмотрела на него и сказала, Хемингуэй, замечания по поводу это еще не литература.

Часто молодые научившись у нее всему чему только можно научиться берутся обвинять ее в непомерной гордыне. Она говорит а что тут такого. Она прекрасно знает что в английской литературе своего времени она единственная. Она всегда это знала а теперь заявляет об этом открыто.

Ей ведомы основы основ всякого творчества а потому для всех ее друзей ее советы и ее критические замечания бесценны. Я часто слышала как Пикассо стоит ей сказать что-нибудь о его картине и проиллюстрировать сказанное примером из собственного творчества говорит ей, racontez-moi cela. To есть расскажите мне об этом. Даже и сейчас эти двое подолгу беседуют друг с другом. Они садятся у него в студии на низенькие стульчики, бок о бок, и Пикассо говорит, expliquez-moi cela [41] . И они объясняют то она ему то он ей. Они говорят обо всем, о картинах, о собаках, о смерти, о страдании. Потому что Пикассо испанец и жизнь трагична и горька и полна страданий. Часто спустившись вниз ко мне Гертруда Стайн говорит, Пабло пытался убедить меня что я несчастна так же как и он. Он уверяет что так оно и есть и что поводов предостаточно. А ты правда несчастна, спрашиваю я. Ну по-моему не слишком заметно, как тебе кажется, и смеется. Он говорит, говорит она, потому и не заметно что у меня куда больше смелости чем у него, вот только мне так не кажется, говорит она, мне так не кажется.

И вот Гертруда Стайн провела зиму в Балтиморе и от взрослого человека в ней стало чуть больше а от подростка чуть меньше и одиночества тоже чуть меньше и отправилась в Радклиф. И там ей очень понравилось.

Там была компания молодых людей из Гарварда и девушек из Радклифа и она была в этой компании и они жили очень дружно и жизнь была интересной. Один из них, молодой философ и математик который занимался исследованиями в области психологии оставил заметный след в ее жизни. Они вдвоем провели серию экспериментов в области автоматического письма а руководителем у них был Мюнстерберг. По результатам собственных экспериментов Гертруда Стайн написала статью которую опубликовали в Гарвард сайкалоджикал ревью и это была ее первая публикация. Ее очень интересно читать потому что метод письма который позже будет развит в Трех жизнях и в Становлении американцев уже дает о себе знать.

Наиболее важной фигурой в радклифский период жизни Гертруды Стайн был Уильям Джеймс. Ей нравилось так жить и она сама себе нравилась. Она была секретарем философского кружка и имела удовольствие общаться с самыми разными людьми. Ей нравилось задавать людям вопрос за вопросом был у нее такой вид спорта и отвечать на вопросы самой ей нравилось ничуть не меньше. Ей нравилось все. Но самым незабываемым впечатлением за весь радклифский период был конечно Уильям Джеймс.

Довольно странно что она в то время совсем не интересовалась творчеством Генри Джеймса который вызывает у нее теперь чувство глубочайшего восхищения и которого она со всей определенностью считает своим предшественником, потому что он был единственный писатель девятнадцатого века плюс он был американец который предчувствовал литературный метод двадцатого века. Гертруда Стайн всегда считала Америку древнейшей страной современного мира потому что благодаря тем методам которыми велась Гражданская война и тем коммерческим начинаниям которые за войной последовали Америка именно и создала двадцатый век, а поскольку все остальные страны сейчас либо уже существуют в свойственном двадцатому веку способе жизни либо только начинают примерять его на себя, а Америка живет в нем с шестидесятых годов девятнадцатого века вот и выходит что она древнейшая страна современного мира.

Точно так же она утверждает что Генри Джеймс был первым литератором сумевшим отыскать пути к литературным методам двадцатого века. Но странное дело все то время пока она взрослела она не читала его и он ни капли ее не интересовал. Но с другой стороны она любит повторять что человека всегда влечет не к родителям а к родителям родителей. Родители стоят к тебе слишком близко, они давят на тебя и не дают побыть в одиночестве. И очень может быть что именно по этой причине Гертруда Стайн так поздно начала читать Генри Джеймса.

Уильям Джеймс ее восхищал. Его личность и как он вел занятия и как подшучивал над самим собой и над студентами. Ей нравилось все. Держите ум открытым, повторял он, а если кто-нибудь возражал, но позвольте профессор Джеймс, ведь с точки зрения объективной истины я прав. Так точно, говорил Джеймс, с кочки зрения объективной истины.

Что касается подсознания то Гертруда Стайн никогда не знала что это такое, и испытуемым для экспериментов в области автоматического письма она тоже оказалась никудышным. В психологическом семинаре который по специальному разрешению Уильяма Джеймса посещала Гертруда Стайн хотя и не успела еще к тому времени закончить колледж, один студент проводил серию экспериментов по глубинному внушению. Свой доклад о результатах проведенных исследований он начал с объяснений насчет того что один из участников эксперимента дал абсолютно нулевую реакцию что привело к резкому снижению статистических показателей и в результате полученные данные оказались невалидными он хотел чтобы ему разрешили исключить данные по этому участнику из общего подсчета. О чьих данных идет речь, спросил Джеймс. Мисс Стайн, ответил студент. Ну что ж, сказал Джеймс, если мисс Стайн дала нулевую реакцию я склоняюсь к мысли что нулевая реакция столь же естественна как и любая другая так что ни о каком исключении данных не может идти и речи.

Был чудесный весенний день, Гертруда Стайн каждый вечер ходила в оперу и днем тоже ходила в оперу и все время была страшно занята а была как раз выпускная сессия, и нужно было сдать выпускной экзамен по курсу Уильяма Джеймса. Она села перед экзаменационным листом и ничего у нее не вышло. Дорогой профессор Джеймс, написала она в верхней части листа. Мне право очень жаль но дело в том что сегодня у меня нет ровным счетом никакого настроения писать экзаменационную работу по философии, и ушла.