Я встал с кровати, чувствуя себя одурманенным энергией, о которой я давно забыл. За моей кроватью было зеркало с эмблемой Aerosmith, выгравированной на нем. Я вспомнил, что выиграл её на ярмарке, когда мне было тринадцать (часть моего разума закричала: это было девятнадцать лет назад!). Я посмотрел в зеркало. Вместо лица с неряшливой бородой и бледными красными глазами я увидел гладкое лицо без морщин, с запутанными длинными волосами на макушке. Я едва узнал человека передо мной. Это был я, когда был подростком.

Застыв, я смотрел на себя (и всё же не совсем на себя). Что, чёрт побери, здесь происходит? Это не сон, я даже не мог убедить себя в этом. Реальность вокруг меня была слишком явной, слишком подробной. Сначала я вспомнил старого китайца с прошлой ночи. Он спросил: "Какое твоё самое большое желание?", и я сказал ему, что хотел снова быть пятнадцатилетним, зная всё, что знаю сейчас. Хорошо, я смотрел на лицо пятнадцатилетнего в зеркале прямо сейчас. Но это безумие, это невозможно. Жлелания не исполняются. Путешествиея во времени было невозможны. Не так ли?

Стук в дверь заставил меня подпрыгнуть к потолку.

"Билл?", - донёсся мамин голос.
– "Ты уже встал? Давай уже, собирайся в школу."

Школа? "О мой Бог", - пробормотал я, глядя на дверь.

"Билл?", - дверь скрипнула и я увидел свою мать, но не такой, какой я видел её на прошлой неделе. Скорее такой, какой я её в последний раз видел около семнадцати лет назад. У её светлых волос не было и следа серого, лицо было без морщин. У неё было около 10 килограмм лишнего веса, период, который она пережила, когда был подростком. Позже она потеряла все лишние килограммы. Её глаза закрылись, и я понял, что стоял посреди комнаты в нижнем белье.

"Билл, что ты делаешь?", - спросила она, подозрительно глядя на меня. Конечно же она сразу подумала о наркотиках.

"Э-э...", - оглянулся, мои мысли путались.
– "Эм... ничего, мама, просто пытаюсь, ну, проснуться".

Кажется, это немного её утешило. "Оу", - сказала она.
– "Ну, поторопись, а то опоздаешь в школу. Трейси сейчас выйдет из душа".

"Трейси?", - удивлённо спросил я.
– "То есть, Трейси, моя сестра?"

Взгляд, которым она на меня посмотрела, при других обстоятельствах показался бы очень смешным. "Да", - осторожно сказала она. Её глаза говорили, что она опять забеспокоилась насчёт наркотиков.
– "Как много Трейси ещё живет в доме, Билл?"

"Извини", - ответил я машинально, полный восторга.
– "Всё ещё не проснулся."

Она с сомнением кивнула и, кинув последний беспокойный взгляд, закрыла дверь.

Трейси!, - подумал я с сомнением. Трейси, моя старшая сестра. Она умерла в ночь своего выпускного, когда машина, на которой она ехала, пилотируемая пьяным учеником, погрузилась в реку Спокан. Трейси, вместе с другой девушкой-подростком, утонула, прежде чем она смогла вытащить себя из затонувшей машины. Трейси была жива!

Глава 1. Часть 4.

Я сел на кровать, и мой разум перешёл в состояние перегрузки. Часть меня отказывалась верить тому, что говорили мне глаза: что я был подростком в начале 80-х годов, а не 32-летним фельдшером в конце 90-х, что моей матери сейчас чуть больше 30-ти, и что моя мертвая сестра только что освободила мне душ, а не лежит в запечатанном гробу на кладбище.

Но холодная, логическая часть меня была вынуждена принять обстоятельства. Я снова подросток. Должен ли я теперь жить следующие семнадцать лет? Могу ли я изменить ситуацию? Неужели я застряну здесь? Мне нужно было учесть множество последствий. А что насчет Бекки, моей четырехлетней дочери? Что с ней? Она ещё не существовала. Если бы я могу изменить ситуацию, и я сделаю это, Бекки, возможно, никогда не будет жить. Это было глубокое, очень глубокое дерьмо.

Я всё ещё сидел, погруженный в мысли, когда дверь снова открылась и я увидел своего отца. Как и моя мать, отец выглядел значительно моложе, чем я привык. Он был одет в брюки и свитер, очевидно, собираясь в школу, где он преподавал (преподаёт, точнее) восьмому классу английский язык и физкультуру. Он посмотрел на меня сверху-вниз, видимо, по совету обеспокоенной мамы (помню, мама всегда переживала, что я мог подсесть на наркотики).

Спустя некоторое время, он спросил: "Ты в школу сегодня собираешься?"

Я посмотрел на него на мгновение. Это было так странно. Я не мог серьёзно относиться к родительскому контролю, так долго я был без него, но мой отец этого не понимал. Наконец я ответил: "Да, пап. Уже собираюсь в душ."

Он кивнул, собираясь что-то сказать, но передумал. Он закрыл за собой дверь.

Перерывая свой комод и вытаскивая одежду, я удивлялся своим вкусам. Казалось, мне нечего надеть, кроме пары джинс, свитеров и футболок с эмблемами рок-групп. Какая была погода? Это было лето, весна, осень или зима? Должен ли я надеть майку с эмблемой рок-группы или свитер с эмблемой рок-группы? Выглянув в окно, я понял, что сейчас зима. На земле лежит снег, а над головой серые облака. Я нашёл халат (мой старый красный халат!) в шкафу, натянул его на себя, открыл дверь и направился к ванной, чтобы принять душ