Вот так началась моя новая жизнь и карьера расстановщицы книг. За годы тяжелой работы я дослужилась до моей теперешней должности помощницы младшего библиотекаря и настолько довольна своей жизнью, насколько может быть ею довольна женщина в моем затруднительном положении.

Я знала, что молоденькие библиотекарши смеются надо мной. Они передразнивали мой провинциальный выговор, хихикали над одеждой-самостроком и особенно над необъятных размеров серым бельем, которое я как-то раз опрометчиво продемонстрировала безжалостной Констанце, когда снимала зимние ботинки и слишком высоко задрала ногу.

Они высмеивали мою страсть к еде, мою тучность, мой огромный бюст.

Но больше всего они смеялись из-за того, что у меня нет мужчины, и за глаза, а иногда и в лицо называли меня lа zitellа, старой девой и lа vеrginе [11] .

Но я не была девственницей. Несмотря на все мамины старания верить в мою чистоту, я знала, что такое близость с мужчиной.

С раннего возраста мама запирала меня на ночь, опасаясь, как бы мое целомудрие не пострадало в доме, полном мужчин, а днем не спускала глаз с похотливого Луиджи, его братьев Леонардо, Марио, Джулиано, Джузеппе и Сальваторе, даже с несчастных близнецов Гуэрры и Паче, а также с работников фермы, почтальона, священника падре Франческо и (с каждого — в свое время) с обоих супругов: с бедного папочки и с его преемника, Антонино Калабрезе.

Мама не доверяла ни единому мужчине с момента достижения им половой зрелости и вплоть до полного одряхления потому, что отлично знала мужчин и не любила ту сущность, которую в них видела.

И, тем не менее, я познала любовь. До сих пор, хотя прошел не один десяток лет, я помню ту единственную ночь с Бартоломео, которая раз и навсегда изменила мою жизнь.

Я точно помню, что случилось это очень жарким летом 1932 года, когда на склонах вулкана расцвело небывалое, а некоторые считают — неестественное количество львиного зева.

Мама совершила беспрецедентный поступок — одну ночь ночевала вне дома. Ее мать, то есть моя Бабушка Калкцино, умирала от геморроя в Ад рано, по ту сторону вулкана, а мама не доверяла ни своим сестрам Катерине, Иде, Рите и Лучии, ни братьям Гульелмо, Лоренцо и Пьетро, считая, что те не станут защищать ее интересы в деле с il testamento [12] .

Мама знала, что деньги попрятаны по всему дому: в чайниках и горшочках на кухне, в матрасах, в погребе, под карнизами, в гардеробе. Не в мамином характере было сидеть сложа руки, пока родственнички обворовывают ее и ее потомство.

Кроме денег ей были обещаны льняное белье и кое-какая мебель, ковры и кухонная утварь, одежда и фаянсовая посуда, а также немного серебра, принадлежавшего семье с тех пор, как в Средние века их род обеднел и утратил знатное положение. Мама гордилась своей родословной. У папиной семьи была земля, а мама могла щегольнуть разве что несколькими реликвиями, свидетельствующими о былой славе. Она любила сообщать о том, что ее брак — это мезальянс. И вот она отправилась к смертному одру бабушки Кальцино с твердым намерением заполучить все. За то, что ей не отдадут добром, она будет сражаться.

Мама уехала в легкой повозке, взяв с собой Розарио, придурковатого работника фермы, чтобы тот защищал ее от bannditti, которые промышляли в горах. Перед отъездом маму, видимо, одолевали дурные предчувствия, потому что она вознесла молитву Деве Марии, защитнице невинных, и строго-настрого наказала своему мужу, Антонино Калабрезе, в ее отсутствие охранять целомудрие ее единственной дочери, Розы.

Заметив озорное выражение лица Луиджи, мама отвесила ему оплеуху. Гулкий удар получился таким сильным, что выбил из головы Луиджи все похотливые мыслишки, и они не вернулись до тех пор, пока мама, благодарение Святой Деве, благополучно не возвратилась домой.

С наступлением ночи Антонино Калабрезе напрочь позабыл о своем обещании блюсти мое целомудрие и решил, воспользовавшись маминым отсутствием, притащить из погреба бочонок граппы.

Он и его приемные сыновья Луиджи, Леонардо, Марио, Джулиано, Джузеппе и Сальваторе предались пьянству на кухне, а Гуэрра и Паче были предоставлены самим себе.

Близнецам тогда было по девять лет, и они уже не первый год успешно занимались собственным бизнесом. С самого раннего возраста у них обнаружились сверхъестественные способности: ясновидение, предсказание судьбы и лозоискательство. Те же деревенские жители, которые в ночь рождения мальчиков жаждали их крови, теперь советовались с ними, как в древние времена — с оракулом. Страдавшие от неразделенной любви спрашивали, как вызвать у своего предмета ответное чувство. Родители непослушных детей интересовались, как урезонить сорванцов. Наследники хотели знать, что делать с никак не умирающими завещателями. Женам нужно было вернуть в лоно семьи загулявших мужей.

Близнецы могли сказать пастуху, куда подевалась пропавшая коза, или помочь фермеру найти его мула. Они предсказывали даты рождений, смертей, эпидемий чумы и прочих катастроф. Они могли точно сказать, когда будет следующее извержение вулкана и в какую сторону потечет лава. За все эти ценные сведения они получали приличное вознаграждение.

Их услуги, конечно, стоили недешево, а близнецы были от природы очень бережливы.

В те часы, когда они оказывались свободны от консультаций в старом свинарнике, ставшем чем-то вроде офиса, мальчики пересчитывали свое золото, любовно потирая монетки маленькими пальчиками и улыбаясь.