От него пахло бельем и потным, трудолюбивым мужчиной. Мои колени подкосились, но усилием воли я осталась стоять, а не нырнула в его объятия.

— Что ты здесь делаешь? — сказала я вместо этого.

Он склонил голову набок.

— Что ты имеешь в виду?

— Что. Ты. Здесь. Делаешь.?

— Детка — сказал он, нахмурившись. — Тебе нужна была помощь с твоим двором, да? Я привел своих братьев. Мы проведем утро, работая над ним, а ты вознаградишь нас, приготовив немного свинины, о которой всегда говорит Рейнбоу Ли.

— Кинг, — начала я, в моем голосе звучали недоверие и благоговение. — Я даже не собираюсь спрашивать, откуда ты знаешь о моей свинине. Но ты мой студент, а не парень. Ты не можешь просто быть у меня дома и уж точно не можешь приводить сюда членов банды!

Он нахмурился еще сильнее.

— Точно. Позволь мне прояснить ситуацию. Мои братья пришли помочь тебе с работой во дворе, потому что они хотят помочь тебе, а ты называешь их гребаными членами банды? Какого черта, Кресс?

Стыд залил мой гнев, как ведро холодной воды.

— Прости. Я не хотел этого, я просто…

— Заткнись, я не закончил. — прорычал Кинг, подойдя ко мне вплотную, чтобы наклониться к моему лицу. Единственное, что удерживало его позу от полной угрозы, это рука, которая нашла путь к моей шее, под моими волосами. Я поняла, что он делал это, когда хотел соединиться со мной, когда ему нужно было уверить нас обоих, что я принадлежу ему. Меня пугало, как сильно мне это нравилось. И как сильно я в этом нуждалась.

Он твой гребаный студент, Крессида, напомнила себе взрослая, уважаемая и нравственная часть меня.

А еще он чертовски горяч, когда он такой, — напомнила себе другая сторона, более темная, девиантная, которая всегда жила глубоко внутри меня, но неуклонно пробиралась все ближе и ближе к поверхности моего существа.

— Во-вторых, ты права. Я не твой гребаный парень. У детей есть девушки и парни. Идиоты позволяют своим женщинам ходить невостребованными, защищенными гребаной надеждой и молитвой, потому что они не дают своим женщинам почувствовать себя собственницами, заветными, как высший приз. Нет, я твой мужчина, детка. Ебаный мужик, который видит, как ты с трудом сводишь концы с концами из-за своего придурка — бывшего мужа, и зовет своих братьев, чтобы помочь ей, хотя знает, что они будут драть его за то, что он пиздит. Я твой ебаный мужик, потому что мне нравится быть им для тебя. Теперь, ты меня слышишь?

Мое дыхание вырывалось в клочке воздуха между нами. Его слова заводили меня, как игрушку, готовую пружинить дальше, не задумываясь о последствиях. Я попыталась придумать все причины, по которым я не могу позволить этому мужчине быть моим мужчиной, и первая, которая пришла мне на ум, была, по глупости, та, с которой я согласилась.

— Ты не можешь быть моим мужчиной, потому что ты еще мальчик. Тебе восемнадцать, Кинг.

Несмотря на то, что его глаза были бледными, как солнечный свет на льду, они были вечно приветливыми. Он был счастливым, общительным парнем с врожденной харизмой и богатым обаянием, парнем, который любил жизнь и вообще был в восторге от того, что живет ею. Поэтому я с ужасом наблюдала, как из этих глаз уходит вся теплота.

Его рука на моей шее сжалась почти до боли.

— Мне нужно работать, поэтому я собираюсь игнорировать твои попытки вывести меня из себя до тех пор, пока ребята не уйдут, и я смогу показать тебе, какой я охуенный мужчина.

Я болезненно сглотнула, увидев отвратительный упрек в его глазах, когда он отстранился от меня, уже выкрикивая приказы мужчинам.

— Этого мальчишку очень трудно вывести из себя, но, похоже, тебе это удалось. — раздался сзади меня глубокий гул знакомого голоса, и я, даже не обернувшись, поняла, что там стоит Зевс Гарро.

Он выглядел таким же огромным и опасным, как и всегда, слишком горячим для всех, даже более горячим, чем его сын, если вам нравится мужчина, который выглядит так, будто может буквально и легко убить когото голыми руками.

В отличие от других парней, он по- прежнему опирался на свой мотоцикл, носил свою кожаную куртку, курил сигарету так, что это говорило о том, что он знает, как заниматься любовью с женщиной, и, наоборот, что ему наплевать на ваше мнение о его раковой палочке.

Тем не менее, я сказала:

— Курение тебя убьёт.

Поскольку я искала это, я увидела вспышку юмора в его глазах, почти такого же цвета, как у его сына, но скорее серебристых, чем бледно-голубых.

— Может быть, не так уж и удивительно, что ты его бесишь. — поправил он.

Я беспомощно пожала плечами и подошла к его мотоциклу, чтобы вместе с ним опереться на огромное металлическое чудовище. Было что-то такое в отце Кинга, в человеке, сама поза которого смела любого, кто посмел бы с ним возиться, что странно успокаивало меня. Я знала, что я ему не интересена, что он не осуждает меня за то, что я вожделею его сына, что у меня уродливый двор или испорченный брак. Зевсу Гарро было наплевать на всех, пока он сам этого не делал, а потом ему было все равно, кто ты и что ты когда-то сделал.