Когда корабль уже приблизился на метров пятьдесят к месту, впадения протоки в реку, где и ожидала команда встречающих, Солдат и все остальные преклонили одно колено в знак признания власти над собой, но не рабства. Этот жест долго заранее обсуждался с аборигенами и был признан уместным.

Исподлобья Солдат увидел, что Олег поднял правую руку, не занятую ребенком в знаке, «стой», потом отдал наследника Рюрика кому-то из приближенных. Солдат выдохнул, подозревая, что князь отменил какие-то действия своим людям, может и лучникам.

— Вот и правильно, — зло, но очень тихо, чтобы никто не слышал, прошипел Игорь. — А то лишилась бы Русское государство своего создателя.

В этот момент Глава города чувствовал некое унижение. Он никогда в своей жизни не становился на колени, ни перед родителями, ни перед врагом, ни перед женщиной, а тут… Но это все — волнение, и Игорь, сделав несколько глубоких вдохов-выдохов, успокоился.

Встречающая делегация оставалась коленопреклонённая, ожидая обращения к ним Олега. Прошли долгие шестнадцать минут, пока флагман древнерусской флотилии сбросил якоря в виде больших валунов на веревке и возле перенесенного на обрывистый берег трапа из сбитых грубо обтёсанных досок встал во всем своем величии Олег, уже облаченный в ярко-красную накидку-плащ, скрепленную краями у шеи большой золотой фибулой. В лучах уже перевалившего за полдень солнца сверкнула массивная золотая гривна на шее.

— Госты есми, роду Рюрикова едем в грекы, а вы кто есть? — задал вопрос создатель древнерусского государства.

— Люди селища сего изверги от родов своих, — ответил Солдат медленно приподнимаясь, внимательно наблюдая за обстановкой в ожидании реакции Олега и его людей.

В это время на лбу Артура, следящего в оптику с восточной еще недостроенной башни за происходящим у Днепра, выступила испарина. А у Козака, стоящего также на колене, но рядом с лодкой, дернулась рука к автомату, но Павел взял себя в руки. Большой же спокойно и расчетливо вдел палец в кольцо гранаты.

Однако, Олег не стал обращать внимание на то, что некий молодой парень привстал.

— Гой еси, Ольг, здрав буде Игорь, сын Рюрикове, — произнес Солдат и поклонился.

* **

Олег не спешил приближаться к странному городу, как будто перенесенному в это место самими богами. Князь еще рано утром был рядом, но решил послать разведчиков. Не в правилах Олега было кидаться в омут с головой. Он больше года готовил этот поход, рассылая своих людей под видом гостей торговых и в Смоленск и в Любечь, да и в Киеве уже были люди, не отрекшиеся от своего рюрикова рода. Но тут… нужно было знать, что происходит и что за люди живут.

Вот только разведчики в один голос сообщали интересные вести, что их всех вычислили, как будто кружащий в небе сокол людям в городе все рассказывает. Но никакого противодействия не было, группы наблюдателей из горожан, которые показывались с максимально большого расстояния, сразу же удалялись, демонстрируя разрешение смотреть и примечать. Сотник Волькомир даже приблизился к воротам в город, что располагались за дубравой и возделанными полями, но и его никто не тронул, даже предупредительная стрела не взмыла в небо. За такое самоуправство вольнодумного кривича, который один из первых из своего племени привел сотню молодых воинов Олегу, Волькомира нужно было наказать. Однако, сотник сделал очень важное дело, он проверил степень доступного и настроения горожан. Так, если бы подошедшего к вратам воина убили или ранили, то можно было считать город враждебным, но нет…

По сути, если не было бы истории с хирдом Снора, то строящийся немалый город, пока следовало оставить в покое. Олег видел главной целью своего похода взятие Киева. Ну а после, опираясь на базу для своей экспансии, начать диктовать свои условия на торговом пути, да подчинять все племена, что рядом с Днепром и его притоками.

Даже сейчас, если бы не встречающие его на берегу Днепра люди, Олег мог еще принять решение пройти мимо города, чтобы прийти через год, он колебался в принятии решения. Но ожидать года не придется, его ждали.

Князь умел подмечать многие детали и то, что он увидел, еще до остановки его драккара, так это одежда. Яркая, дорогая ткань явно эллинской выделки, странные сапоги, не богатые, так как были не раскрашены, но обувка не нищенская, точно. Странное у встречающих было и оружие. Длинные изогнутые ножны, словно хазарская сабля, но явно длиннее ее. Между тем ни эфес клинка, ни ножны не были украшены ни каменьями, ни византийским цветным стеклом.

Встречающих держали на прицеле лучшие лучники из ближней дружины Олега, но горожане проявляли сдержанную покорность, как будто знали кто он и что сын Рюрика так же на корабле. Или эти люди встречают так всех торговцев, — тогда нет в них воинской чести. Второй вариант Олег отмел быстро, рассмотрев натренированные тела троих молодых коленопреклонённых воинов, пожилой воин выглядел опытным и побывавшим не в одной схватке. Только последний худой отрок явно мало ест мяса, как и ленится тренироваться.

— Гой еси, Ольг, здрав буде Игорь, сын Рюрикове, — сказал вставший с колена один из встречающих Олега и князя внутренне передернуло.

От то хотел оставаться тайным для всех людей на торговом пути, чтобы Дир и его побратим Аскольд не убоялись простых торговцев. Мало ли кто в греки идет с награбленным в Западной Европе богатством английских монастырей, да прибрежных франкских городов. Тем более, что Олег вез немало цветного стекла для своего прикрытия, как торговца.

— Отсель ведаешь мя? — спросил Олег у встречающего его незнакомца.