И вот что главное, работа, которая казалась просто колоссальной, шла непостижимыми для аборигенов темпами. Да, работали две бензопилы, работали два трактора, один на подвозе бревен, другой для поднятия их и укладывании в траншею. Качественные хозяйственные топоры, пилы, как двуручные, так и ножовки, лопаты, веревки, — все работало на скорость роста стены и эволюции поселения в средневековый город. Как говорил Умник, наш город, пусть и меньше Ладоги или Киева, скорее всего и Смоленска с Полоцком, но точно может быть сравним с Любечем, а это уже летописный неоднократно упоминаемый город.

— Ну как тут, Рыгор, дела наши скорбные? — спросил Игорь у моховца, когда установили очередное бревно, и стена вокруг поселения приросла еще на полметра.

— Да тяжко, Игорь, тяжко! Мужики воевать пошли, так приходится по всем участкам бегать, да многое делать лично. Спасибо Алексею, он старается и много проблем сам решает. Ты бы не обижал его, парень растет, получится хороший управляющий, — ответил Рыгор.

— Да кто его обижает? — встряла Света, но моментально натолкнулась на неодобрительные взгляды двух мужчин, да и девушка поняла, что не права.

— Добро, Рыгор. Завтра, если все будет хорошо, то мужики вернуться, да не одни, а еще с прибытком, есть у меня мысли кое какие, как еще силу рабочую привлечь, — сказал Игорь.

— Там еще, это… — начал было говорить моховец, но запнулся.

— Ну, не тяни кота за причинные места, — резко сказал Игорь, предвкушая очередную подлянку.

— Чухонцы наши, ну люди Горыни идола смастерили из дуба, да краской желтой его морду выкрасили, собираются ставить на углу могильника, где спортивная площадка у обрыва горы, — боязливо, что было нетипично для Рыгора, поведал моховец.

— Тьфу ты! И что это проблема? — выдохнул Игорь. Он-то думал, что действительно что-то произошло.

— Так это религия, да и еще поганство, баба Клава чертыхается, да и Катерина так же, — начал прояснять сложности с обустройством капища Рыгор.

На самом деле, Игорь уже давно ожидал чего-то подобного. Тот же Горыня неоднократно интересовался, какому божеству покланяются в среде хронопутешественников. Для него было чуждо и непонятно, как можно вообще не верить ни в Хорса, ни в Велеса, Даждьбога и Коляду, да в того же распятого мертвеца. А так, вообще ни в кого не верить, по мнению аборигенов, могут только сами боги. Поэтому, по совету Михаила-Умника, Игорь говорил, что верит в Мордука, другие доморощенные юмористы придумывали себе богами и Зевса и Ленина и КПСС, которому возносили славу. Горыня, как и другие изверги не были столь наивными людьми, чтобы не понимать некого несоответствия религиозности пришлых в их места людей с тем, как они при этом смеются. Но в мировоззрении главы общины было немыслимым неверие в некие сверхъестественные силы.

— Пусть ставят святилище, или правильнее, капище, нам тут еще инквизиции не хватает для очищения веры, как будто проблем мало. Тем более, что отсутствие святилища демаскирует, вероятно, больше, чем кирпичные дома с остеклением окон и металлические заборы, — ответил Игорь, он действительно не видел никакой проблемы в ситуации.

Ну, а что до чувств верующих христиан, в лице той же бабы Клавы, то она, может еще большая ведьма, чем местная ведунья. По крайней мере, и заговоры читает и боль заговаривает.

— И, кстати, насчет заборов, — перевел тему Рыгор. — Я тут еще с Казаком посчитал по метражу сетки-рябицы, что вокруг моего дома, Большого, в магазине есть четыре мотка, в школе на складе нашли. С полкилометра точно наберем. Поставим сразу за первой линией из рогаток и колючей проволоки, закопаем хорошенько столбы, как-никак, но сразу не пройдет супостат, пока свалит столбы.

— Можно при штурме бревном свалить сетку. Но, если чаше столбцы вкопать, то уже сложнее для штурмующих, да грамотно рассчитать расстояние с колючей проволокой, — размышлял Игорь и, придя к мнению, что хуже точно не будет, дал свое добро на такое решение, но реализовывать его чуть позже, по мере освобождения рабочих рук.

— Гав, гав! — прервал лай собаки производственное совещание, в очень узком кругу.

— Что, сукин сын, приперся? — с укоризной, причем без доли юмора, спросил Игорь у приближающегося Рекса.

— Ой, это ж волк! — выкрикнула Света и очень быстро изготовилась к стрельбе, моментально изъяв лук из чехла и стрелу из висящего на левом боку девушки колчана.

— Глянь, солдат, волчица в пасти зайца тащит, а Рекс ее как бы подталкивает к тебе. Невесту что ль привел. И чего Марту мою не покрыл, волчицу, прям, подавай, — Рыгора картина только забавляла.

Еще перед вечерним боем с ватагой Снора, Рекс, а Игорь уже считал себя хозяином этого шерстяного предателя, убежал, с полчаса что-то вынюхивая. И вот только сейчас и вернулся, ловелас, да волчицу привел. И как тут не считать животных умными: чтобы умаслить хозяина своего друга, эта волчица тащит зайца, как взятку за благосклонность.

— Ну и как это возможно? — ошеломленно спросил Игорь. — Оставить волчицу на поселении?

— Да нормально, не гладить и не дразнить только сучку, да и все. Видал я волкопсов, или собаковолков, там пятьдесят на пятьдесят — либо гениальные щенки, либо такие дурни, что глупее нашего мажора Жорика будут. И не гони, аборигены вона, не боятся, чего нам, а я предупрежу, чтобы держались подальше от волчицы, — советовал Рыгор.