Но самым главным было косвенное сообщение, что радимичи, а, скорее их сюзерены хазары, готовят ответку за набеги как Снора, так и других искателей приключений. Хозары очень хотят показать свою власть и влияние на регион и по согласованию с радимичами иудеи собираются прислать свои отряды, скорее всего по осени, когда все соберут урожай и будет чем поживиться. Радимичи уже и сами были готовы восстать против своих хозяев, которые не так уж и пристально смотрели за далекими данниками. Песчанцы, как иначе называли радимичей, в свою очередь, ослабнув после не особо-то и триумфального покорения балстского населения Посожья искали союзников или силу, которая сможет противостоять хазарам, бравших дань, в том числе и самыми красивыми девами, да и ремесленными людьми, еще больше ослабляя потенциал к развитию союза племен. Но тут появляется человек князя Олега, с которым радимичи были готовы договариваться, и грабит жестче, чем это делали хазары и сжигает целые поселения. Да и пусть две силы — хазары и рождающаяся сила Руси — столкнуться, рассчитывали старейшины радимичей. Ведь, как известно, в мутной водице лучше ловится рыба. Славянское племя хотело выждать противостояние и сделать свой выбор позже.

В этот же день, как только поселенческое начальство распрощалось с гостями, удивила артель рыболовов. Две двухметровых рыбины осетра, обе с икрой, да три десятка форели по два-три кило, большей частью так же с икрой, с трудом притащили в поселение. Намечался деликатесный рыбный обед и, наверняка и на ужин хватит. Ну а икру, которую, к слову, не особо жаловали местные аборигены, решили засолить и закатать в банки, такой сытный продукт зимой, может, ой, как пригодится.

И да, не оставалось уже ни одного человека в образовавшейся общине, кто все еще надеялся на волшебника в голубом вертолете, или еще каких спасителей. Все осознали, что они тут навсегда, ну, или очень надолго.

— Мойша, извини, ты не любишь, когда его так называют, с парнишками из местных смастерил гончарный круг, который, как аборигены утверждают, не имеет аналогов, они уже и горшки какие-то лепят, да печь мастерят для обжига, — просветил Игоря Алексей.

— Отлично, а чего меня не позвали? — отреагировал Игорь, выходя из своих раздумий.

— Так чего тебя, всего такого начальника, беспокоить за зря. Умник так и говорил, что покажет «конечный и обязательно высокотехнологический продукт», — высказался Рыгор, проявляя свою осведомленность рождения еще одной ниши производства. — Пошли-ка к Лиде, она с бабой Клавой звала тебя, есть разговор!

Баба Клава, в неизменном сопровождении миссионера Андрея, который считал себя что-то вроде апостола, ловящего каждое слово своего учителя — сына божьего, была на новых полях, которые распахали буквально недавно.

Неожиданным было появление волчье-собачьей семьи. Как только Игорь вышел за пределы уже оконтуренного поселения, Рекс со своей подругой сразу же взяли своего хозяина под охрану. По правую руку был пес, ну а волчица-приживалка шла в ногу с парнем по левую. И никто ее не дрессировал, а выход получался, как на выставке.

Такое эффектное появление вызвало оцепенение в бабско-девичьем коллективе аграриев. Кто-то пытался найти глазами убежище, другие просто глазели на волчицу с расширенными глазами.

— Не бойтесь, это… впрочем, я еще не придумал имя, но она не кинется, — говорил Игорь, не особо веря в свои же слова, волчица все же дикий зверь, пусть и очень умный.

Поразила всех, причем и Игоря и волчицу, Лида, которая с каким-то отрешенным видом, с пустыми глазами, подошла к хищнице и потрепала ту за холку. Рекс глядя на такое непотребство всем своим видом, словно говорил: «Волчица и мне не разрешает того, что делает эта полоумная человеческая самка». Но поступок бывшей командирши разрядил обстановку.

— Тьфу ты, ящерово племя, — чертыхнулась баба Клава и перекрестилась, вновь объединяя и языческие мифы, упоминая Ящера и христианство, истово крестясь. — Парень, ты уже вообще с глузду съехал, волка за собой таскать.

На это Игорь только лишь пожал плечами, мол «не виноватая я, он сам пришел».

— Что за дело ко мне, баба Клава? — спросил Игорь, переводя фокус внимания с волчицы на насущные дела.

— А дел много, касатик, давай-ка все обстоятельно… — начала главная в поселении христианская ведунья, — вот такой оксюморон, что возможен только здесь и сейчас.

Дела касались многого, но начала баба Клава с того, что предложила убирать кукурузу, оставив под семена не больше сотки посевов. Початки в американском растении пусть и были не зрелыми, но необычайно большими, а стебли уже можно под силос крошить, только придумать чем. А нужно это для земли, посевных площадей катастрофически не хватает, в то время как посевного материала, оказывается, полно. И все бы можно было успеть, и погода пока еще позволяет высаживать ту же картошку, как и многое другое, но свободной пахоты нет.

— Мужиков отправил на войну, те, что остались, строят крепость, а мы тут бабами и жнец и на дуде игрец. Мне травки девкам нужно показывать, есть такие, что только сейчас и собрать то можно, ан нет… Девки пашут целину. Потом еще цикорий вполне созрел. Его бы собрать, перемолоть, так хоть какой заменитель чаю будет, щавель нужно собирать и мариновать на зиму, работы тьма, а тут в помощи ни одного мужика, кто заборчики строит, кто мастерит что-то, говорят «с перспективой на будущее». А у нас своя перспектива, девки своим трудом всех не прокормят, — баба Клава выдохнула, такой длинный спич ей дался нелегко.