– Нет-нет, уверяю вас. В будущем она станет не только голубой, но и зеленой, и оранжевой, и красной… словом, многоцветной, будет играть всеми красками радуги, а все Homo sapiens превратятся в гомо сапиенс и будут ходить строем на парады гордости.

– Ужас… Тихий ужас… Не дай нам Бог жить в эпоху перемен…

Сэр Исаак, однако, не только главенствовал в сонме ученых, но и будучи тайно возведен в сан Великого Магистра, руководил местным отделением Приората Сиона, нелегальной организации хранителей некоего знания, недоступного для непосвященных. Кстати говоря, знаменитый физик был еще и членом Британского парламента и в связи с этим посещал его заседания и даже оставил след в мировом парламентаризме одной-единственной фразой: «Закройте форточку!..» Впрочем, это уже совсем другая история.

Какая же? Рассказывают, когда возраст Иисуса подошёл к 30 годам, прокуратором Иудеи был назначен Понтий Пилат – правитель жестокий, но по любым меркам неглупый. Евреи, как им и положено, тем не менее продолжают ожидать прихода Машиаха (по-гречески «христос») из рода царя Соломона, который и должен решить все проблемы человечества. Иисус чувствует, что это его шанс, да и возраст поджимает. И он идёт в Иерусалим, чтобы предъявить права на пустующий царский трон.

О чудесах по дороге не будем, а перейдем сразу к делу. Иисус понимает, что существующая политическая обстановка для него неблагоприятна, но делать что-то надо. И вот тогда его дальний родственник, член Синедриона Иосиф из Аримафеи, будучи на короткой ноге с Пилатом, за вознаграждение берется всё устроить и договаривается с прокуратором об инсценировке казни. Пилату Иосиф обещает, что Иисус «умрёт», а вместе с ним умрут и его претензии на трон. Иисуса же мученическая смерть устраивала, поскольку он становился в глазах верующих Мессией на вечные времена. Распятие было запланировано провести в частном саду Иосифа, у городских ворот, там всё и произошло. На крест взошёл «двойник» Иисуса, – Симон из Сирены, – и что важно, за казнью наблюдали сподвижники Иисуса, посвящённые в тайну. Дальнейшее было делом техники: тело Симона сняли с креста и положили в склеп, а поутру тот, как сказывают, оказался пуст.

Что случилось далее? Христос остался в Иудее, а его жена Магдалина, не пережив гонений местных властей, с детьми, а также с Лазарем, Мартой и другими, в утлой лодчонке (по другой версии – на корабле) совершают групповой побег, и через некоторое время пристают к берегу неподалёку от Марселя. Она, Магдалина, то есть, воспитывает детей и последние тридцать лет проводит в уединении в гроте, у подножия горы Сент-Бом возле городка Сен-Максимен на юге Франции, в Провансе. Удивительным образом – и это после веков забвения – в 1279 году герцог Шарль Анжуйский находит захоронение и даже начинает возводить на этом месте базилику, которую затем 250 лет строили, строили, пока не иссякли деньги… Что до детей Иисуса и Магдалины, то тут, к счастью, всё кончается благополучно: они обзаводятся семьями и потомством согласно заповеди «плодитесь, размножайтесь».

Замолвим же теперь слово о Приорате Сиона, тайном обществе, существующем много веков, интерес к которому пробудил у нас роман Дэна Брауна «Код да Винчи».

Вначале бросим пытливый взгляд в историю, чтобы по достоинству оценить роль Папы Урбана II в организации военной кампании по освобождению святого града Давидова от гнета нечестивых басурман. Есть, – и немалые, – сомнения, в чистоте помыслов Папы Римского. Представляется, что задуманный им «Дранг нах Остен» был заурядной попыткой завоевания жизненного пространства под прикрытием объявления войны исламу.

Знакомый лозунг, правда?.. К тому нас подводит лейтмотив речи Урбана, произнесенной им в 1095 году во французском городке Клермонпо случаю проведения в нем великого церковного Собора и обращенной не столько к духовенству и знати, сколько к простолюдинам, к черни, где он прямо говорит о допустимости в предстоящем походе на Восток убийств, грабежей и захвата новых владений во имя торжества Церкви.

Речь Урбана II оказалась для очень многих в буквальном смысле убийственно убедительной, поскольку с его языка сорвалось то, что у многих остальных витало до поры до времени где-то в подсознании.

– Братья во Христе! Разве мы не видим, как земля наша, суша наша перенаселена супостатами, которым достается все лучшее. Это они вас объедают, заставляют искать пропитание, рыскать повсюду подобно голодным бродячим собакам, умирать и болеть разными болезнями. Доколе!.. Разве вы не достойны жить подобно богу послушному христианину, имея и скот, и дом, и хлеб, и вино на каждый день?.. И разве не богохульство и издевательство над нашими чувствами то, что Гроб Господень все еще в краю басурман, в плену у нечестивцев?

Далее, подведя идеологическую базу, главный каноник христиан плавно перешел к главному.

– Идите же, сыны мои…Освободите скорее Гроб Господень и мы (имеется в виду, Церковь – авт.) не забудем вашего подвига во имя святого дела!.. Мир нашему дому – и война дому язычников!..

Здесь бы Папе надобно было произнести: «Банзай!», но в то время японским языком владели исключительно японцы.

Так что мы имеем в сухом, как принято говорить, остатке? Все, как в лучших домах, в смысле, у иезуитов, но впоследствии: «Цель оправдывает средства…»

«Всем идущим туда, в случае их кончины, отныне будет отпущение грехов. Пусть выступят против неверных в бой, который должен дать в изобилии трофеи, те люди, которые привыкли воевать против своих единоверцев – христиан… Земля та течет молоком и медом. Да станут ныне воинами те, кто раньше являлся грабителем, сражался против братьев и соплеменников. Кто здесь горестен, там станет богат…»

Если кто-то еще чего-то не понял, переведем: кто был ничем – тот станет всем… Надо ли говорить, что Европа в то время была охвачена кризисом, и не только веры, но и всего остального. Многие всерьез полагали, что конец света не просто близок, а вот-вот наступит. А тут появляется чуть ли не Мессия, который знает, что надо делать. В жизни нашей многое, если не все, имеет причину и следствие, и самое, бывает, важное начинается с простого, даже пустяка, однако, чем оно оборачивается, а уж тем более заканчивается, – одному Богу известно. Ну, а то, что человек человеку волк, известно любому и всякому. И разве не от библейских лет повелось: не сторож я брату своему?.. На роду человеку написано, что вовеки вечные будет он человеку и другом, и палачом.