– Я сказала «сука», Лиам, – крикнула она и побледнела еще сильнее, хотя, казалось, сильнее уже некуда. У Костлявой в пору проверить пульс.

Уэст и сам чувствовал себя не на месте. Эванс точно описала слиток, не дослушав: послание киллера достигло адресата. Тело Гарсиа всего лишь упаковка для маленькой открытки, прочесть которую пока смогла только она.

– Лиам, выйди, пожалуйста. Это не для твоих ушей, – Ларссон хотел поспорить, но не стал и удалился, оставив Лиса и Костлявую наедине. Детские игры кончились. Им двоим было, что обсудить.

– Мне нечем тебя порадовать, Лис. Кажется, мы все в полной жопе, – Эванс села около дивана и говорила очень тихо.

– Ты сказала «кажется». Каково соотношение между «кажется» и «в полной жопе»? – уточнил Уэст.

– Ну, тут все просто, – усмехнулась она бледными ровными губами.

– Пятьдесят на пятьдесят? – прикинул Коннор.

– Скорее «ноль» или «единица», – скорректировала она, – но прежде, чем что-то делать, мы должны убедиться, что все нули не станут единицами, – Эванс снова пыталась прикурить.

– Что для этого нужно сделать? – Уэст снова рвался на передовую. Жизнь ничему его не научила. Однажды, поймав горячку ищейки, Коннор уже столкнулся с киллером, став первым и пока что единственным выжившим при встрече с ним.

– Найти кое-что. Это беру на себя, – Эванс прикурила с третьей попытки. – Мы проведем небольшой эксперимент, – выдохнула она дым в веб-камеру, смотря в пустоту. – Если на этом этапе объединить усилия, то найдем киллера. Просрем этот момент сейчас, и я тебе гарантирую, он утопит Нордэм в крови.

– Не хочешь рассказать мне об этом подробнее? – Уэст надеялся ее разговорить.

– Когда-нибудь – непременно. Прости, но я должна идти. Время работает против нас. Мой номер ты знаешь.

– А ты мой нет, – остановил ее Уэст.

– Знаю. Номер любой проститутки ниже Тридцать Восьмой, – Эванс захлопнула ноутбук.

– И тебе доброй ночи, Костлявая, – попрощался он в черный экран.

Мертвецы не болтают, но, глядя на покойников, живые становились чуть разговорчивее. Даже саму Костлявую эта участь не обошла стороной.

Начальника кримлаба поджидали недалеко возле здания полицейского департамента Нордэм-Сити. По слухам, у него имелось достаточно смелости и совести передать комиссару послание. На оклик Салли повернулся и настороженно присмотрелся. Внешний вид подзывавшего человека откровенно отталкивал: одутловатый, подобный пьянчуге из доков в замаранной робе и засаленной бейсболке, заросший густой щетиной, с признаками злоупотребления спиртного от болезненной отечности до соответствующего амбре.

– Вы меня с кем-то перепутали, – Салли напрягся при обращении малоприятной личности.

– Нет, доктор, – он подошел ближе.

От удушающей смеси жутких запахов бензина, пота и алкоголя, исходивших от него, Салли поморщился. Газовый баллончик из кармана перекочевал в руку. Пока что человек не представлял угрозы – просто стоял, перегородив дорогу. Салли намерился его обойти, на что он вежливо посторонился, окликнув вдогонку:

– Вы ведь знаете, кто он,– с надрывом прохрипел толстяк не вопросом, а утверждением.

– Комиссар уже сказал репортёрам: полиции неизвестна личность киллера, – с обидой огрызнулся Салли через плечо и продолжил идти.

– Я не спрашиваю его имя, – в голосе толстяка слышалось отчаяние, – прошу, помогите!

– Чем? – Салли замер, сжимая и разжимая кулаки. – Чем, по-вашему, я могу вам помочь? – он развернулся и, подходя ближе, переборол себя и вонь.

Из кармана поношенной куртки толстяка показался пластиковый пакет, похожий на те, в которые упаковывали улики с мест преступления.

– Прошу вас, доктор, только вы можете их спасти, – в его глазах стояли слезы, а голос дрожал и срывался. – Иначе он убьёт их, – он зашелся в рыданиях прямо на глазах Салли. – Прошу, помогите, – и протягивал пакет, где под прозрачным пластиком скрывался окровавленный смартфон. – Хейз убьёт их, только вы сможет их спасти. О большем я не прошу, – почти рыдая, вне себя от страха и отчаяния толстяк утирал нос рукавом.

– Если вам угрожают, Вы можете пойти в полицию и написать заявление, – предложил Салли, смягчившись.