– Ну… мне двадцать семь лет, и я одинока, – ответила честно девушка.

– Ну и что? Мне пятьдесят три, и тоже одинок. А точнее, в поиске. И сто процентов уверен, что встречу свою любовь. А счастье со мной постоянно, поэтому имею право делиться им. Да и как несчастливым я понравлюсь той самой? – он смешно подмигнул куда-то.

Маша обалдело глянула на холостого психолога, и от сердца немного отлегло. Уж если такие парни пропадают по пятьдесят лет, то у нее время еще есть. Только вот для чего? Вместе челюсти полоскать в растворе?

– Ты перестала верить в чудо, милая, – теперь серьезно заговорил психолог. – Вот твой моторчик остановился. Ведь жених – не плавленый сырок, его не сваришь по рецепту.

– Да, но если вы б прошли все то, что испытала я… – промямлила она и пожалела, глядя в веселые зеленые глаза, которые, судя по лучистым морщинам аж до самых до ушей, повидали всякого. – Ну хорошо, согласна, я чуть стухла. И что мне делать?

– Ну откуда ж я знаю, я ж психолог, а не гадалка?! – смешно передразнил Машу психолог, а она стала закипать. – Подумай! Как вернуть чудо в жизнь… Небось, это не так сложно.

– Ну не знаю… – Маше в голову ничего путного не приходило: поехать на Кипр еще раз и спиться, погибнув от алкоголизма? Или рвануть к Рубену на дачу и умереть от ожирения? Согласиться на роль вечной бесправной сожительницы Андрея? Ждать новых ухажеров с крестами и оградками с кладбищ? …Вариантов было много, и все они отображались на лице у Маши в виде пробегающих теней: кто с шашлыком, кто с коктейлем, кто с крестом с кладбища…

– Это не чудеса, – прочел Машины мысли психолог.

– Ну тогда вообще не представляю…

В голове Маши промелькнули недавние волшебные персонажи: Дед Мороз и Снегурочка? Так Новый год уже прошел… Волшебники небось в Устюге отдыхают. Какой там следующий праздник?

– Поехать в Италию к Святому Валентину и умолять его послать мне любовь всей моей жизни что ль? – выпалила Маша и скрестила кустодиевские руки на рубенсовской груди и надула губки. – Только кто ж мне отпуск в феврале даст и на какие деньги в Италию ехать? – ногтиками стала тарабанить по кустодиевским плечам.

– А это идея! – вдруг отозвался психолог. – Только когда предстанешь перед ним, проси от сердца, искренне. Тогда дойдет точно, – он отнял ее руки от ее груди и положил их на свою. – От всей души желаю тебе, Машечка, удачи и исполнения мечты! Ты достойна счастья. Ты хорошая, – и его сердце запрыгало под рубашкой ритмами итальянской тарантеллы.

Маша вдруг улыбнулась своей прежней женственной улыбкой, от которой психолог расцвел:

– Вот оно счастье, детка, – и дотронулся пальцем до ее лба. – Посылаю тебе космическую энергию Вселенной и просто уверен, у тебя все получится. Езжай с Богом!

На этом семинар закончился, зал аплодировал стоя, Маша еще и плакала.

А придя на следующий день на работу обнаружила там своего шефа в очень странном настроении. Прознав от сменщицы о плачевном душевном состоянии одинокой сотрудницы, верой и правдой прослужившей в его небольшой клинике вот уже несколько лет, шеф решился бросить семью и уйти к Маше. В чем ей признался, взяв за локоть и отведя в свой кабинет для интимного разговора.

Оказывается, он давно был в нее влюблен, но старался не будить в себе чувства к ней из-за своих маленьких детей, которые уже выросли… немного. А раз у Маши никого нет, постель пуста, душа свободна, то можно попробовать съехаться. Если симпатия прорастет в более серьезное чувство, Игорь Константинович обещал кольцо и белую фату с лимузином под медовый месяц в Таиланде. Только детей не обещал, потому что у него их было уже трое.

Маша тяжело вздохнула и возвращенная психологом улыбка снова стерлась с ее лица.

Игорь Константинович был хорош собой, это отмечали все, кто его знал. И хотя он больше походил на работника из сферы пластической хирургии, спорта или даже моды, но только не стоматологии: мускулистый, высокий, с белоснежными локонами по плечи на всегда загорелом челе, – влюблялись и млад, и стар. Помнится, Маша в первые дни работы очаровалась шефом, пока не узнала о троих детишках и прекрасной жене Гале. Легкая влюбленность тут же канула в лету, не осталось даже легкого флирта. Потому что поднять троих детей и выпустить их в жизнь являлось главной задачей любого, кто их завел, а не поиск новых впечатлений. Впечатлениями надо было заниматься до заведения семьи.

Но Игорь Константинович настроился серьезно и даже рискнул тут же претворить план в жизнь, воспользовавшись паузой, сложил губы трубочкой в поцелуе.

Однако твердый кустодиевский хук все объяснил мужчине, разложив ответ по полочкам на ближайшие года.

Маша понимала, что подобный жест может привести к увольнению, особенно глядя в глаза шефу, в синем омуте которых тонули мужские амбиции и гордость. И не теряя времени в тот же день она попросила у него расчет. Это был удар ниже пояса, и Игорь Константинович умолял Машу остаться без дальнейших притязаний на ее руку. А на самом деле, он жутко боялся, что сотрудница уйдет к конкурентам и заберет с собой базу клиентов. Это являлось бы серьезным затруднением для его планов.