Шрифт:
Иван Осипович
————
старший сын Юрья (Ерья)
старший сын: Степан, за ним: Осип, Беклемиш, Молчан, Михайла,
————
Истома
старший сын: Ларион-Мурза, за ним: Иван
————
младший сын — Андрей
сын: Афанасий
————
старший сын — Иван Большой, за ним: Иван Меньшой, Борис
старший сын — Федор, за ним: Александр, Дмитрий, Алексей
старший сын — Михайла, за ним: Юрья, Афанасий
Читаться же она должна так: у Ивана Осипова — два сына: старший Ерья, или Юрья (Юрий, Георгий), имя младшего неизвестно. У Ерьи Ивановича — шестеро сыновей: Степан, Осип, Беклемиш, Молчан, Михайла, Истома. Старший Степан, известно, «верстан окладом», то есть служил на царской службе. У него — двое сыновей: Ларион, по прозвищу Мурза, и Иван, оба за цареву службу жалованы Иваном Третьим Васильевичем (1463) поместьями. У младшего сына, Ивана Степановича, было трое сыновей. Ветвь Федора Ивановича Соймонова происходит от младшего — Андрея Ивановича, у которого был только один сын Афанасий, записанный в стольники. «...Афонасий, — говорится в «Объяснении о послугах персон рода Соймоновых», — был по государеву указу великаго государя царя и великаго князя Алексея Михайловича всея великия и малыя и белыя россии самодержца в серпухове воеводою в 171-м и во 2-м годех (то есть в 1662 и 1663 годах. — А. Т.) ... Еще он же был по указу великаго государя царя и великаго князя Алексея Михайловича всея великия и малыя и белыя россии самодержца в цывильску воеводою в 181-м и во втором годех (то есть в 1672 и 1673 годах) и то ведомо в розряде в казанском дворце».
Цивильск, ныне — районный центр Чувашии, в 1672 году был дотла разорен и сожжен войсками Степана Разина. Так что назначение туда Афанасия Соймонова воеводою вряд ли стоит считать актом особой милости государевой и постановкой на «кормление». Скорее, это назначение могло обозначать деловитость и умение управлять, а также честность соймоновского предка. Поскольку корыстоваться там было нечем, надобно было прежде всего восстановить разоренное хозяйство края.
Старший сын Афанасия — Иван — также записан стольником. Он служил вместе с отцом воеводским товарищем в городах Козлове и Белгороде, прижив с женою Авдотьей, сестрой князя Данилы Вяземского, четверых сыновей. Старшим и был Федор — наш герой.
3
Прибавление. ВОЕВОДЫ
Названия «воеводы» и «воеводские товарищи» довольно часто встречаются в исторических источниках, но, как правило, не поясняются. В истории вообще многие термины не объясняются. Существует даже мнение, что у природно русского человека эти знания должны быть заложены в крови, так сказать, на генетическом уровне. И что дополнительные разъяснения лишь оскорбляют национальное чувство. Позавидуем, читатель, вместе такой «генетике», если только в ее основе не лежит святая великорусская лень, и попробуем разобраться...
Слово «воевода» действительно старорусское, может быть даже славянско-племенное, происходящее от термина «воеводить» — боеводить, предводительствовать по случаю боя, войны. Однако нас должны интересовать воеводы гражданские. И тут некоторые историки считают, что повсеместное введение воевод в аппарат гражданской власти относится к началу XVII века. Тогда Смутное время потребовало в городах объединить военную власть с гражданской и связать прочно с Москвой. В обязанности воевод входил набор войска, распределение службы между дворянами и просто служилыми людьми, раздача им денежного и «хлебного» жалованья. Они обязаны были радеть о поимке воров и разбойников, преследовать беглых, принимать меры против пожаров, эпидемий, запрещать азартные игры и «соблазнительные зрелища», а также не допускать корчемства, то есть продажи или провоза табаку и вина, торговля которыми велась от казны или по откупу. Воеводам вменялось в обязанности следить, чтобы горожане исправно посещали церкви своих приходов и своевременно говели, а попы достойно отправляли свои обязанности... Это без мелочей, но и то достаточно. Синекурой такую службу не назовешь, особенно если учесть, что за исполнение всего перечисленного воевода отвечал головой. Однако воеводство считалось «службой корыстною», то есть выгодною: «воеводою быть — без меду не жить!» Все дело заключалось в традициях «кормления», то есть содержания должностных лиц за счет местного населения. Отменено оно было еще в 1555 году при царе Иоанне Четвертом Грозном, но жить и действовать продолжало, увы! Бедность казны заставляла смотреть на мздоимство сквозь пальцы. Единственным действенным средством борьбы с сей привычкой являлась краткосрочность воеводской службы на одном месте — обычно год, редко — два, а уж три лишь в крайнем случае.
Жили воеводы на воеводских дворах, которые строили жители управляемых городов и уездов. Присутственным местом являлась съезжая или приказная изба. В более крупных городах ее называли почтительно «приказной палатой».
Городские воеводы делились на четыре разряда: в главные города, такие как Новгород, Псков, Казань, Астрахань, Смоленск, Киев, Полоцк, Белгород, назначали воевод из бояр или окольничих. Управляли они всем краем и ездили на воеводство с двумя или тремя товарищами, с дьяками и подьячими. Второй разряд составляли воеводы больших и многолюдных городов типа Нижнего Новгорода, Вологды, Архангельска, Вятки и так далее. Здесь в товарищи воеводе давались просто дьяки или несколько «подьячих с приписью», то есть старших подьячих. Затем шли воеводы третьего разряда для городов внутренних, менее значительных. К примеру, Козлова, Серпухова, Углича... Им давали в товарищи сродников, одного или двух подьячих. И четвертый разряд относился к воеводам пограничных городов по степной «украйне». Дела они вершили самостоятельно, без товарищей. Но строго указанные разряды не соблюдались и отклонения в ту или другую сторону были вполне вероятны.
При Петре Великом должности и звания военных воевод были отменены, но городские воеводы остались. Даже реформа 1708 года, разделившая страну на губернии, на существо воеводской службы особо не повлияла. Очень уж устойчивым оказался этот аппарат. Губернаторы и вице-губернаторы ограничивались в основном общим надзором, да и то большей частью за военной и фискальной сторонами дел. Подлинная же власть осталась в руках городских воевод, хотя и переименованных в комендантов и обер-комендантов. В 1730 году срок службы им определен был в два года. В 1760-м — в пять лет. Причем жителям предоставлено было право «ходатайствовать о продлении этого срока». И лишь в 1775 году воеводы были упразднены, а воеводские канцелярии закрыты.
О кормлении
Кормление — официальный термин, означающий содержание должностного лица за счет местного населения. Сначала это был так называемый «корм» в натуре и определялся в точном размерении, чего кому сколько. Например: «а хлеба и пшена покольку могут ясти» или «что чрево возмет», как сказано в «Русской Правде». Однако скоро сама натурная повинность перешла в денежную, поскольку сытый судья в корме натурою не нуждался, а в деньгах — всегда.
Должности стали рассматриваться как доходные статьи и получили официальное название «кормления».
Несмотря на уставные ограничения размеров «корма», система кормления с усилением власти становилась все разорительнее. Число служилых людей росло быстрее, чем множились источники дохода обывателей. Должности распределялись по местническим правилам и служили постоянной причиной недовольств, как снизу, так и сверху.
В 1555—1556 годах, в результате земской реформы, появился указ об отмене системы кормления и замене его государевым жалованием. Сборы с населения на содержание «кормленщиков» превратились в особый налог в пользу казны — «кормленный окуп». Производились эти сборы земскими старостами, целовальниками, а в Москве — сначала «кормленными дьяками», а потом сосредоточились в так называемых четях — приказах, ведавших отдельными отраслями государственной жизни.