Звон кружек, обрывки разговоров, чьи-то выкрики сливались в однообразный непрекращающийся шум.

– Где ж его искать-то? – спросил Стрельцов, вопросительно глядя на Вадима.

– Сейчас. – Орлов обернулся, тот самый официант стоял за его спиной.

– Можно вас?

Официант бочком, стараясь не задеть инспекторов, приблизился к Вадиму.

– Креветочки есть крупные, – доверительно сообщил он и даже зажмурился от удовольствия.

– Это потом. Вы здесь давно работаете?

– Лет десять. Я летать не люблю. У меня грамота…

– Прекрасно. Я хотел бы кое о чем спросить вас.

Официант изобразил на своем лице внимание.

– Так вот, – продолжал Вадим, – коль скоро вы здешний ветеран, то наверняка знаете местных завсегдатаев.

– Так вы не из ОБХСС, – с облегчением сказал официант, – я многих знаю. Многих.

– Кто такие?

– Тарас и Батон.

– Пьянь. Целыми днями здесь торчат.

– А сегодня?

– Здесь. Сначала пили, потом начали в железку играть. Второй день гуляют. Деньги завелись.

– Где они?

– А вон за тем столом.

В углу сидела компания. Пять человек здоровых мужиков.

– А вы Хоттабыча не знаете? – спросил Вадим.

– Там он, в углу.

– Вы здесь постойте, дорогой ветеран, – Вадим пошел к столу.

За уставленным кружками столом разливали водку.

– Слушай, сука, я петь буду, – толкал соседа в грудь человек с усиками и изможденным лицом, – решай.

– Погоди. Выпей лучше. Я заряжаю. Три первых, – сказал его сосед, здоровый детина, и протянул над столом сжатый кулак.

Силин сидел в углу, он был давно и тяжело пьян.

– Петя, – Вадим подошел к столу, – можно тебя на минутку. Дело есть.

На мгновение глаза Силина стали осмысленными.

– А… дру-жок… Ты ко мне… Садись… Налью.

– Потом, Петя. Я с тобой насчет ремонта поговорить хотел.

– Ты кто? – Из-за стола поднялся кряжистый человек в темной рубашке, расстегнутой почти до пояса. – Тебе чего?

– Кончай, Тарас, – сказал Силин, – человек по делу.

– Пусть нам отдыхать не мешают. Ты, мужик, иди. Делай ногами походку.

Вадим посмотрел на его подбородок. Открытый, созданный для удара. Ох, как хотелось ему рубануть с правой этого Тараса.

– Я ж насчет ремонта, – сказал он спокойно, – мы с Петром сговаривались.

И тут он увидел глаза человека, собиравшего со стола выигранные мятые рубли. Человек глядел на Вадима внимательно и настороженно. Он был самым трезвым из этой пятерки.

А пьяный Тарас продолжал напирать грудью, говоря что-то бессвязное и угрожающее.

Вадиму надоело это лицо – отекшее и бессмысленное, надоел запах алкоголя, которым Тарас дышал на него, все надоело. А самое главное – противно было пятиться от обалдевшего от бормотухи алкаша. Он взял его за руку, сжал, глядя, как начинает отливать краска от лица Тараса, и резко толкнул на длинную лавку, стоявшую у стола.

– Отдохни, – усмехнулся Вадим, – так что, Петя?

– Пошли, поговорим, раз я сказал – мое слово кремень. – Язык у Силина заплетался, но он встал и достаточно твердо пошел за Вадимом.

В восемнадцать часов вся группа собралась в кабинете у Вадима.

– Давайте, – сказал он, – докладывайте, Симаков.

Вадим открыл блокнот. Капитан встал, одернул пиджак. Помолчал смущенно, словно студент на экзамене. Вздохнул.

– Ну что, Симаков? Пока ничего?

– Ничего. Проверяем угнанные машины, проверяем заявления о пропаже колес.

– Быстрее отрабатывайте. – Вадим поставил галочку рядом со словом «автомобили».

– Что у вас, Игорь?

Калугин встал, достал листок бумаги.

– Пока очень мало, практически ничего. Но думаю, что Славский и Шейкман к краже отношения не имеют.

– Думаете или уверены?

– Уверен.

Вадим зачеркнул две фамилии.

– Что еще?

– Славский считает, что в краже участвовала женщина.

– Почему?

– Окурки от американских дамских сигарет «Моге».

Конец ознакомительного фрагмента.