Мы подъехали в моему дому, и я развернулась к Киру.

— Спасибо за этот вечер. Я хорошо провела время, — сказала я с улыбкой.

— Я тоже, — он взял мою левую руку в свои и внимательно посмотрел на меня. — Встретишься со мной еще раз?

— Конечно. На тренировке в зале обязательно встретимся, — пошутила я.

Он усмехнулся.

— Я не об этом, Лисенок.

— Эй! Так меня только папа называет, — возмутилась я.

— А теперь еще и я, — ничуть не смутился он и улыбнулся. — Мне понравилось. Лучше, чем Рыжуля. Ласковее, — Кир провел левой рукой по моей щеке.

— Хочешь быть ласковым со мной? — я невольно прижалась щекой к его руке.

— Ты пробуждаешь лучшее во мне.

А потом он мягко притянул меня за шею к себе и поцеловал, и я это позволила. Сердце отбивало чечетку, пока этот красивый мужчина овладевал моими губами, нежно, но настойчиво. Я лизнула его нижнюю губу, давая зеленый свет для большего. За долю секунды он понял намек и наши языки сплелись в страстном танце. Кир отодвинул свое сидение и, схватив меня за талию, перекинул через ручник, усаживая к себе на колени. Я выронила свой клатч куда-то на пол, но мне было абсолютно плевать.

Я поблагодарила вселенную, что на моем шелковом платье был глубокий разрез.

Он крепко удерживал меня за талию одной рукой, в то время как вторая блуждала по моему оголенному бедру. Как только он сжал мою задницу я застонала.

— Черт, Лисенок. Ты даже трусики не надела? — прохрипел он, когда не наткнулся на преграду рукой.

Я откинула голову назад, чтобы открыть ему доступ к шее.

— Это платье не предполагает белья. Оно выделялось бы на шелковом материале, — прошептала я с придыханием.

— Даже не знаю, поблагодарить ли тебя за то, что ты такая сексуальная или отшлепать за то, что на тебе в ноябре лишь платье, босоножки и тонкое пальто, — сказал он и поцеловал мое горло.

— Если я могу на это повлиять, то мой выбор — благодарность.

Он зарычал.

— Идеальная. Ты просто идеальная.

Я ерзала на его твердом члене своей киской в поисках облегчения. И он сжалился надо мной, переместив руку с задницы на клитор.

Кир издал протяжный стон.

— Такая влажная, такая горячая.

Он ласкал меня двумя пальцами и продолжал вести дорожку поцелуев вдоль моей шеи к груди.

— Так сладко пахнешь. Хочется тебя и трахнуть, и съесть, и запереть где-нибудь, чтобы в любой момент вдохнуть твою сладость.

Кир приподнял меня, вытянул два пальца вверх подо мной и сказал:

— Давай, милая. Оседлай мои пальцы, — он шлепнул меня по заднице, от чего моя киска сжалась.

К моему стыду, у меня даже мысли не возникло запротестовать. А ведь мы в машине под моими окнами. Завтра я скорее всего умру от позора из-за своей развратности, но сегодня мой разум украл Кир. И я одним движением насадилась на его пальцы со сладким стоном.

— Да, вот так, Рыжуля. Покажи мне, как ты удовлетворяешь себя, — подбадривал он.

Я начала скакать на его пальцах, словно я мартовская кошка. А он в свою очередь задрал повыше мое платье и наблюдал, как его пальцы исчезают в моей киске. Затем Кир потянул пальцы на себя, и они стали тереться о переднюю стеночку так восхитительно, что я не смогла сдержать стон.

— Да-а-а, — кричала я.

— Кончай, — приказал Кир, и я как послушная девочка рассыпалась на миллион осколков в его руках и на его пальцах.

Я замерла на нем и уткнулась лицом в его плечо, пытаясь отдышаться. Он снова немного приподнял меня и медленно вытащил свои пальцы, размазывая влагу по моим чувствительным складочкам. А затем ввел меня в шок, облизав свои пальцы.

— Такая же вкусная, как я и представлял, — довольно заявил он, а затем посмотрел на время на приборной панели. — Уже поздно, тебе нужно возвращаться домой.

Я приподняла брови. Потому что… серьезно? Мне 30 лет, мы в самом разгаре интимного момента, а он отправляет меня домой?

— Что? Ты серьезно?

— Да. Не хочу, чтобы твой отец подумал, что я не порядочный мужчина, который возвращает его дочь обесчещенную и по ночам.

Я рассмеялась, потому что он не может быть серьезным.

— Мне 30 лет. Я уже давно не отчитываюсь перед отцом. И строго говоря, твои пальцы обесчестили меня двумя минутами ранее, — заметила я.

— Нет, это не так. Это ты обесчестила их, пока насаживалась на них снова и снова. Они лишь доставили тебе удовольствие, — с коварной улыбкой сказал он.