Славословия в адрес Хрущева в выступлениях Брежнева, Подгорного и других в то время лились потоком.

К этому периоду относится вторая беседа Шелеста с Брежневым.

Вот как вспоминает об этой памятной встрече сам Петр Ефимович.

"...Визит Брежнева.

Я отдыхал в Крыму, он неожиданно ко мне приехал. Это было в июле 1964 года.

Он не уговаривал меня, он просто рыдал, ударялся в слезу. Он же артист был, большой артист. Вплоть до того, что, когда выпьет, - взгромоздится на стул и декламацию какую-то несет. Не Маяковского там и не Есенина, а какой-то свой каламбур.

...Он приехал ко мне:

– Как живешь? Как дела?

– Да как живу, - отвечаю, - работа сложная.

– Как тебя, поддерживают?

– Если бы не поддерживали, нечего и делать. Только суму брать и удирать. Демьян Сергеевич Коротченко оказывает большую поддержку. Опытный человек. Секретари обкомов поддерживают.

– А как у тебя взаимоотношения с Хрущевым?

– Как младшего со старшим. А что ты мне такой вопрос задаешь? Ты там ближе, в Москве работаешь.

– Он нас ругает, бездельниками обзывает.

– А может, и правильно?

– Нет, с ним нельзя работать.

– А чего же ты тогда на семидесятилетии выступал? "Наш товарищ, наш любимый, наш вождь, руководитель, ленинец и так далее". Что же ты не выступил и не сказал: "Никита, с вами нельзя работать!"

– Мы просто не знаем, что с ним делать.

Я решил держаться на расстоянии.

– Вы сами там и разбирайтесь. Мы в низах работаем. Какие нам директивы дают, такие и выполняем... А что вы хотите сделать?
– все-таки разрешил я себе проявить сдержанное любопытство.

– Мы думаем собрать Пленум и покритиковать его.

– Так в чем дело? Я - за".

На этом разговор, больше напоминающий осторожный зондаж, прекратился. Брежнев свернул разговор и уехал - видимо, что-то в ответах Шелеста насторожило его.

Как я уже писал, когда отец отдыхал в Крыму или на Кавказе, там часто проводились совместные встречи руководства нашей страны с руководителями социалистических стран, коммунистических партий, к нему приезжали отдыхавшие поблизости наши ведущие ученые, конструкторы, члены правительства.

Проходили такие встречи непринужденно. Все приезжавшие были с семьями, ведь собирались отдыхающие. Обычно такие мероприятия проводились в бывшем дворце Александра III в горах над Ялтой.

Очевидно, есть смысл рассказать кое-что об истории крымских дворцов.

До войны в них размещались санатории. При подготовке Ялтинской конференции глав антигитлеровской коалиции в конце войны Ливадийский, Алупкинский и некоторые другие дворцы были срочно приведены в порядок и приспособлены для размещения в них делегаций. Конференция закончилась, а дворцы остались в ведении НКВД. Никто уже не вспоминал старый лозунг "Дворцы должны принадлежать народу!".

Ливадийский дворец считался дачей Сталина, хотя он там отдыхал лишь однажды. В Воронцовском, в Алупке, поселился Молотов. Остальные не имели персональной привязки. После смерти Сталина отец вспомнил о старом решении, предписывавшем передать дворцы знати в пользование народу, и провел постановление правительства об использовании их под профсоюзные дома отдыха. Однако они оказались плохо приспособленными для массового отдыха, и вскоре в большинстве из них были устроены музеи. И только Александровский дворец так и остался на правах государственной дачи. Его решили использовать как резиденцию для приема высоких иностранных гостей. Большую же часть времени он пустовал.

Отдыхая в Крыму, отец иногда заезжал туда, гулял по пустынным аллеям парка. Видимо, во время этих прогулок у него и возникла идея этих встреч. Обычно гости собирались с утра, все вместе гуляли, играли в городки, волейбол. Просто сидели на лавочках, беседуя. Заканчивалось все обедом на открытом воздухе. Без отца такие мероприятия не устраивались. Сначала, видимо, потому, что это была его затея, а потом, очевидно, никто не осмеливался занять его место.

В этом году Леонид Ильич впервые взял инициативу на себя.

Нужно сказать, что, несмотря на общую непринужденность подобных встреч, этикет здесь выдерживался строго. Гости приезжали с семьями, но отдельно от главы семьи ни жен, ни детей сюда, естественно, не приглашали никогда.

Тем летом в одном из ялтинских санаториев отдыхала моя старшая сестра Юлия Никитична. Она была чрезвычайно удивлена, когда получила приглашение на такую встречу, устраиваемую Брежневым. В этом необычном приглашении, видимо, сыграли роль прямо противоположные эмоции. С одной стороны, Леониду Ильичу очень хотелось показать и, очевидно, в первую очередь себе, что он тут без пяти минут хозяин. С другой - опасаясь Хрущева, он демонстрировал верноподданнические чувства, пригласив Юлию Никитичну.