Но я не оглядывалась.

Я разъярённо шла по размокшей тропинке, топая ногами и остервенело поправляя шлейку сумки, то и дело съезжающую вниз. Ветер гнал свинцовые тучи над головой, прокатывался по вереску волнами.

Пройдя метров двести, я увидела вдалеке небольшой городок с каменными и деревянными домами. Вечерело, зажигались огни, и хотя автостанции не было видно, но я знала, что она недалеко. И я вполне успевала на вечерний рейс отсюда.

В обычную городскую жизнь, далёкую от всего этого.

Никаких дверей кладовок, открывающихся на корабли, никакого шума волн по утрам и необъяснимых аномалий.

Что-то кольнуло в груди, словно спрашивая: «И это всё?..»

Я остановилась, бросила сумку на землю и закричала. Во весь голос.

Выкрикивая ужас, который испытала, и досаду, потому что знала, что не могу не вернуться. Знала, что даже если сяду на автобус, рано или поздно возьму обратный билет. Знала, что прибегу сюда хоть на своих двух за ответами, а если нет – это буду уже не я.

Дыхание закончилась, я набрала в грудь ещё больше воздуха, и… расплакалась.

Слишком много эмоций.

Когда ярость прошла, я вспомнила капитана, который не знал, как благодарить меня. Вспомнила, как увидела семьи некоторых матросов и пассажиров, тоже бывших в этом плавании и уже боявшихся больше не увидеть землю.

Даже Тони, имя которого я узнала лишь потом, всплыл в памяти – как он в порту на радостях обнял меня и сказал, что навечно в долгу.

Они жили благодаря тому, что Локлайт отправил меня туда. Благодаря тому, что я дала карту и зачитала инструкции, которые помогли им увидеть свет маяка и доплыть сюда. Благодаря тому, что вовремя оказалась на палубе и бросила верёвку.

Я рисковала одной своей жизнью, но как много вышло спасти!

Разве герои, о которых я так любила читать, не поступали также?..

Я села на сумку и продолжила плакать, видимо, пытаясь отдать миру всю ту воду, которую набрала за время шторма.

Дождь прекратился, а пальто, которое я накинула, даже укрыло меня от нового намокания. Вот только штаны проиграли неравный бой со стихией и частично покрылись тёмными пятнами.

Когда буря эмоций миновала, я выдохнула и ещё немного посидела, окружённая колышущимися волнами вереска и укрытая серым небом. Тупо смотрела вперёд и ничего не видела.

А ещё чувствовала, что уход отсюда будет самой большой ошибкой в моей жизни.

Я пробыла на маяке совсем недолго, но уже знала, что здесь – моё место.

И это, пожалуй, злило больше всего.

Протяжно вздохнув, я встала и поплелась обратно, на все лады ворча на Локлайта. Сумка тащилась сзади, но это меня уже мало заботило.

Посмотрев на обычно белоснежный маяк, я подумала, что сейчас он кажется грязно-серым, а его луч – тусклым, безжизненным.

Одна из причин, по которой я выбрала это место – его свет с первого взгляда показался мне особенным. Не таким механическим, как у обычных ламп, а… живым.

Но не сейчас.

Передо мной стоял поникший гигант, отягощённый печалью и наполненный пустотой.

Он даже выглядел меньше чем обычно. Брошенный, напуганный и одинокий.

Отогнав эти мысли – ну, как он мог за пару минут вот так измениться? – я прошла дальше.

Скрипнула половица – а я уверена, что входные ступени раньше не скрипели! – открылась дверь и я вошла внутрь.

Темно, как на дне морском.

– Локлайт?..

– Айзи!

Свет мигом загорелся, и маяк снова показался мне таким, как и прежде. Даже, возможно, чуть более ярким.

Блондин подбежал ко мне и раньше, чем я успела сообразить, взял сумку, снял мокрое пальто и всучил в руки чашку с чем-то согревающим.

Затем крепко обнял меня, чуть не расплескав её содержимое.

– Мой Смотритель вернулся! Ты не ушла! – сказал он с такой радостью в глазах, словно смотрел на солнце, появившееся на небосводе после сообщения о его взрыве.

– Локлайт, я не знаю, что здесь творится, но я тебя выслушаю, – он активно закивал. – Но сначала мне нужна ванная. Я продрогла до костей.

– Всё будет! Пей грог, меня захожие моряки научили – говорят, греет первоклассно! – бросил он и исчез за дверями санузла. Я молча кивнула, хоть он не мог этого видеть, и сделала жадный глоток. Внутри и правда потеплело.

Сбросив резиновые сапоги, я прошла в комнату и, подхватив халат, продолжила путь к ванной.

Каким-то чудом она успела набраться почти доверху, а Локли – испариться.

Влажный воздух пахнул лавандой и мятой. Я хмыкнула: задобрить меня пытается.

Не прошло и пары минут, как я погрузилась в горячую воду. Сначала казалось, что слишком горячую, но потом поняла – в самый раз. Поселившийся в костях холод, успевший схватиться внутри льдом, теперь оттаивал. Тепло пробиралось в каждую клеточку, одну за другой отогревая и возвращая к жизни, пока я расслабленно лежала и думала, что всё произошедшее – это не так уж и страшно.